Ваккаро, Бренда
| Бренда Ваккаро | |
| Brenda Vaccaro | |
 Студийная фотография 1969 года | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1961 — наст. время |
Бренда Ваккаро (англ. Brenda Vaccaro, род. 18 ноября 1939) — американская актриса.
Биография
Бренда Буэлл Ваккаро родилась в Бруклине 18 ноября 1939 года в семье итальянцев Кристины Павии и Марио Ваккаро, которые были владельцами ресторанов итальянской кухни. Её детство прошло в Далласе, где её родители открыли свой первый ресторан.[1] В 1958 году Бренда окончила среднюю школу и вернулась в Нью-Йорк, чтобы получить актёрское образование.[2] В 1961 году состоялся её бродвейский дебют в постановке «Все любят опал», за роль в которой она была удостоена «Мировой театральной награды».
У неё также были роли в бродвейских пьесах «Цветок кактуса», «До свидания, люди», «Нечётная пара», «Женщины Джейка» и некоторых других. За свою актёрскую карьеру Бренда трижды номинировалась на премию «Тони».
В 1969 году Ваккарро стала номинанткой на премию «Золотой глобус» за роль в фильме «Полуночный ковбой», где она снималась вместе с Дастином Хоффманом и Джоном Войтом. За свою роль в экранизации произведения Жаклин Сьюзан «Одного раза мало» в 1975 году Бренда была номинирована на «Оскар» и удостоилась Золотого глобуса за Лучшую женскую роль второго плана. Она также снялась в таких фильмах как «Аэропорт ’77» (1977), «Козерог один» (1978), «Супердевушка» (1984), «Вода» (1985), «Любовная история» (1994), «У зеркала два лица» (1996) и некоторых других.
Помимо театра и кино Бренда много снимается и на телевидении. У неё были роли во многих телесериалах, среди которых «Защитники», «Улицы Сан-Франциско», «Лодка любви», «Она написала убийство», «Золотые девочки», «Друзья», «Элли Макбил» и «Части тела». В 1973 году Бренда стала обладательницей премии «Эмми» за свою роль в комедийном варьете «Форма вещей».
Ваккаро трижды выходила замуж, а с 1986 года её супругом является Гай Хектор.
Избранная фильмография
- Полуночный ковбой (1969) — Ширли
- Одного раза мало (1975) — Линда Риггс
- Аэропорт ’77 (1977) — Иа Клейтон
- Козерог один (1978) — Кей Брюбейкер
- Первый смертный грех (1980) — Моника Гилберт
- Зорро, голубой клинок (1981) — Флоринда
- Супердевушка (1984) — Бьянка
- Бумажные куклы — (1984) — Джулия Блейк
- Вода (1985) — Долорес Твейтс
- Сердце полуночи (1988) — Бетти Риверз
- Маска красной смерти (1990) — Элейн Харт
- Любовная история (1994) — Нора Стиллман
- У зеркала два лица (1996) — Дорис
- Жиголо (2002) — Мег
Награды
- Эмми 1973 — «Лучшая актриса второго плана в комедии или варьете» («Форма вещей»)
- Золотой глобус 1976 — «Лучшая актриса второго плана» («Одного раза мало»)
Напишите отзыв о статье "Ваккаро, Бренда"
Примечания
- ↑ [archive.is/20120708012418/findarticles.com/p/articles/mi_m3190/is_28_35/ai_76561335 Dallas restaurateur Vaccaro dead at 93 | Nation’s Restaurant News | Find Articles at BNET.com]
- ↑ [www.projo.com/sharedcontent/movies/movienews2/081706ccdrMOVIESvaccaro.b7a539d.html Rhode Island news | projo.com | The Providence Journal | Movies]
Ссылки
- Бренда Ваккаро (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ibdb.com/person.php?id=68935 Бренда Ваккаро] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Отрывок, характеризующий Ваккаро, Бренда
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
