Вакуф

Вакуф (вакф, араб. وقف‎, множ. араб. أوقاف‎, аукаф; тур. vakıf: остановка, приостановление, удержание) — в мусульманском праве имущество, переданное государством или отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели. В вакуф может входить как недвижимое, так и движимое неотчуждаемое имущество, но лишь приносящее пользу (доход) и нерасходуемое (например, в вакуф не могут быть переданы деньги). Посвящающий своё имущество в вакуф называется учредителем вакуфа.

• Законный вакуф, основанный на мусульманском праве, предполагал полную утрату учредителем прав на переданное имущество.
• Обычный вакуф (в отличие от законного, называвшийся вакфалет) закреплял за потомками учредителя право получения части дохода от вакуфа.

Аналогии, иногда проводимые между вакуфом и отношениями доверительной собственности, достаточно ограничены

• По ГК РФ передача имущества в доверительное управление не влечёт за собой перехода права собственности на него к доверительному управляющему, в то время как бывший собственник имущества, передаваемого в вакуф, права собственности на него лишался.
• На имущество, переданное в доверительное управление, может быть наложено взыскание; вакуф же неотчуждаем,

и так далее.

Возникновение вакфалета («обычного вакуфного права») объясняется в том числе стремлением собственников оградить имущество от широко практиковавшихся на Востоке захватов, конфискаций и произвола властей. Тем самым вакуф служил известной гарантией спокойного пользования имуществом.

История

Некоторые историки утверждают, что сам институт траста появился в 12—13 веках в Западной Европе под воздействием вакуфа, с которым столкнулись крестоносцы.

Создание вакуфа возможно в письменном виде или путём публичного оглашения в мечети. Вакуф вступает в силу немедленно и не может быть отозван. Для управления вакуфом назначается особое лицо (мутаваллий); учредитель может указать способы расходования полученного дохода. В Османской империи использовалась практика назначения мутавалли самого учредителя или его детей для гарантии получения дохода. Возможна передача имущества в вакуф в завещании, но в этом случае не может быть передано больше одной трети состояния.

Впервые появился в 7—8 веках в Халифате и распространился на все мусульманские страны. С 11 века вакуф становится заметным в жизни общества. Надзор за правильностью расходования средств осуществлял кади или попечитель (назир). При Фатимидах в Египте возникли специальные ведомства для надзора над вакуфами (диван аукаф, диван хубус).

С 12 века вакуф стал основным источником средств для мусульманских культовых учреждений. В XIX веке треть всех земель Османской империи входила в вакуфы. Несмотря на последовавшие секуляризации, вакуф сохранился до настоящего времени в некоторых странах, например, в Саудовской Аравии.

Другие значения

В наиболее широком (и ныне малоупотребительном) смысле вакуф обозначал все земли, с которых платится государственный поземельный налог — харадж.

Вакуф в Российской империи

До революции в России вакуф был главным источником существования мечетей, школ и благотворительных учреждений. Распространены были вакуфы в среднеазиатских ханствах, где в этот статусе находилось около половины обрабатываемой земли (в Турции тот же показатель доходил до двух третей). В России вакуф был распространён в Русском Туркестане, в отдельных областях Кавказа и в Крыму. Вакуфное право существовало также в Персии, Афганистане, Индии.

Помимо земель, объектами вакуфа становились другие объекты общественного пользования — строения, караван-сараи, бани, мельницы и пр. Акт установления вакуфа совершался добровольным заявлением учредителя в присутствии казия (судьи), который составлял и выдавал вакуфный документ — вакфнамэ. Пожертвование в форме вакуфа рассматривалось как одно из тех особых добрых дел, которые, по образному выражению мусульманского предания, могли быть и после смерти «внесены в закрытую уже книгу деяний покойного».

Управление вакуфным имуществом передавалось мутаваллию — управляющему, которого указывал учредитель вакуфа и утверждал казий. Труд мутаваллия оплачивался из доходов вакуфа.

Исторически создавались и другие отступления от строгих требований мусульманского права в отношении вакуфов. Так, вакуфные земли местами отдавались в бессрочную наследственную аренду с предоставлением арендатору права (и внося за это определённую плату, выполняя повинности или отдавая часть дохода — до половины урожая) возводить постройки, селиться на этих землях и т. п. — так называемые населённые вакуфы. Таким образом на почве вакуфного права воссоздавались феодальные или полуфеодальные отношения.

Царское правительство, с одной стороны, не считало возможным ликвидировать вакуфное право по причине его глубокого укоренения в системе отношений. С другой — осложнило процедуру признания и регистрации настолько, чтобы возможное меньшее число вакуфов могли быть учреждены: вакуф, учреждённый в полном соответствии с законом, по закону Российской империи освобождался от государственных налогов. В результате статус вакуфов, официально признанных по закону, на момент Октябрьской революции имели лишь 10 % фактически существующих вакуфов.

В Башкортостане первый вакуф отмечен в 1829 году, когда Г. Г. Ибраев передал 5 торговых лавок, приносивших доход до 200 руб. в год, на содержание построенных им на свои средства здания Стерлитамакской соборной мечети и двух медресе.

Передача земли в вакуф ограничивалась «Положением о башкирах» от 14 мая 1863 года и дополнениями к нему от 2 июля 1865, Законом от 10 февраля 1869 года. В соответствии с положением мечети, медресе и мектебы не могли принимать в дар вотчинные земли башкир. Земли могли быть отданы в вакуф, только с особого разрешения губернских правлений, иногда с разрешения самого императора.

В СССР

В первые месяцы революционных преобразований в Средней Азии по инициативе, исходившей с мест, многие вакуфы были изъяты в общегосударственный фонд. С теоретической точки зрения, ничего не должно было измениться: одну форма общественной собственности преобразовали в другую. Но на практике в некоторых местах это привело к волнениям. Рассмотрев поступавшие в Москву жалобы, Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР (нарком — И. В. Сталин) указал в срочном порядке отменить допущенные в этом вопросе перегибы. В частности:

• все религиозные вакуфы были возвращены мечетям.
• все «населённые вакуфы» были безвозмездно переданы, на основании Закона о трудовом землепользовании, дехканам, в пользовании которых эти участки находились
• вакуфы просветительного назначения на первом, переходном этапе, были переданы в управление особой комиссии. При этом, во исключение из закона об отделении школы от церкви, в состав этих комиссий наряду с представителями Наркомпроса, вошли и представители мусульманского духовенства — см. декрет от 10 июня 1922 года № 75.

В дальнейшем, вакуфы просветительного назначения в Туркестане были переданы от временных комиссий в ведение Народного комиссариата просвещения Туркреспублики, в составе которого было образовано Главное вакуфное управление. Декретами № 164 от 22 октября 1922 года и № 173 от 28 декабря 1922 года на местах в составе исполкомов были образованы специальные вакуфные отделы.

Политика Советского правительства в отношении вакуфов ставила своей задачей, «временно сохраняя вакуфное право, придать ему такую конструкцию и так организовать управление вакуфным делом, чтобы согласовать его с задачами советского строительства и направить деятельностть вакуфных учреждений в область этих задач, в частности, школьного дела».

К вопросу о вакуфах советская власть вновь возвращалась в 1925 году, при вхождении Бухары и Хорезма в состав СССР. При этом вакуфы, принадлежавшие мечетям, были переданы в пользование соответствующим религиозным общинам.

Проблематика вакуфов в Российской Федерации

В Татарстане закон о вакуфе был принят в 1999 году, но был опротестован как несоответствующий федеральному законодательству РФ.

См. также

► Шариат

► Вещное право

Литература

• О. Г. Большаков. Вакф // Ислам: Энциклопедический словарь. — М.; Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. — 315 с : ил. ISBN 5-02-016941-2 (С.45)
• М. Амин. Ал-Аукаф ва-л-хайат ал-иджтима’ийа фи Миср 648—923/1250—1517. Каир, 1980;
• В. П. Наливкин. Положение вакуфного дела в Туркестанском крае. Таш., 1904;
• Бухарский вакф XIII в. Факс. Изд. текста, пер. с араб, и перс, введ. и коммент. А. К. Арендса. А. Б. Халидова, О. Д. Чехович. М., 1979 (ППВ, LII);
• А. Г. Периханян. Общество и право Ирана в парфянский и сасанидский периоды. М., 1983;
• Н. Clavel. Rite musulrnan: le waqf ou habus (rite hanafite et malekite). 1—2. P., 1895—1896;
• Sh. Bidair. L’institution des biens dits habous ou waqf. P., 1924;
• Cl. Cahen. Quelques reflexions sur le waqf ancien.— MKB, (25, 38—40);
• W. Heffening. Waqf.// The Encyclopaedia of Islam. 1—4. Ley de-London, (1908), 1913—1934, (4, 1187—1194).

Ссылки

• [xn--p1acf.xn----7sbacsfsccnbdnzsqis3h5a6ivbm.xn--p1ai/index.php/prosmotr/2-statya/10802-vakuf Вакуф]. // Башкирская энциклопедия.

Отрывок, характеризующий Вакуф

– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.