Валаамский монастырь

Монастырь
Валаамский Спасо-Преображенский мужской монастырь
Спасо-Преображенский собор, фото 2009 года
Страна	Россия
Остров	Валаам, Ладожское озеро
Конфессия	Православие
Епархия	Московская Патриархия
Тип	мужской
Дата основания	конец XI – начало XII века, точная дата неизвестна
Реликвии и святыни	мощи преподобных Сергия и Германа Валаамских (под спудом в нижнем храме собора)
Настоятель	игумен епископ Троицкий Панкратий (Жердев)
Статус	ставропигиальный
Состояние	действующий
Сайт	[valaam.ru Официальный сайт]

Валаа́мский Спа́со-Преображе́нский монастырь — ставропигиальный мужской монастырь Русской Православной Церкви, расположенный на островах Валаамского архипелага в Карелии.

История

По преданию, во времена распространения христианства апостол Андрей Первозванный двигался на Север, проповедуя Евангелие. Пройдя Днепр и Волхов, ученик Христа вошёл в «бурные и вращающиеся воды озера Нево» и установил на «горах Валаамских» каменный крест. По одной из двух концепций возникновения монастыря спустя 900 лет двое иноков, Сергий и Герман, пришли «из восточных стран» (возможно, из Греции) и основали на одном из островов монашеское братство. Письменные источники («жития»), свидетельствующие о жизни и деяниях преподобных, считаются утраченными. Вторая концепция относит основание монастыря к X—XI векам. Она опирается на одну из редакций жития преподобного Авраамия Ростовского, содержащую упоминание о пребывании преподобного на Валааме в X веке, а также на ряд летописных упоминаний о переносе мощей преподобных Сергия и Германа с Валаама в Новгород в 1163 году.

Относительно достоверная документальная история Валаамского монастыря начинается с XIV века. Валаамский монастырь упоминается в житии Савватия Соловецкого. В «Сказании о Валаамском монастыре» годом основания называется 1407 год.

К началу XVI века на архипелаге жили около 600 монахов, но неоднократные нападения шведов привели к запустению благодатного острова.

Великая Северная война

В начале XVIII века Пётр I начал борьбу за выход к Балтийскому морю и экспансию России на северо-запад. В 1702 году (11 (22) октября) Россия захватила крепость Нотебург (переименована в Шлиссельбург), а весной 1703 года — крепость Ниеншанц в устье Невы. Здесь 16 (27) мая 1703 года началось строительство Санкт-Петербурга, а на острове Котлин разместилась база русского флота — крепость Кроншлот (впоследствии Кронштадт). В ходе военной кампании 1710 года русской армии удалось взять Выборг. Тогда же на основе Ингерманландской губернии была создана Санкт-Петербургская губерния.

В 1713 году русскими войсками была осуществлена финская кампания, взяты Гельсингфорс и Або.

В 1715 году Пётр I по просьбе архимандрита Кирилло-Белозёрского монастыря издал указ о восстановлении Валаамской обители. Строительство монастыря было разрешено на только что отвоеванной территории, когда ещё не был подписан мирный договор.

В 1719 году освящён деревянный Спасо-Преображенский храм, построены келейные корпуса и вспомогательные помещения.

См. также: Старая Финляндия

В 1719 году на завоёванных землях была образована Выборгская провинция, вошедшая в Санкт-Петербургскую губернию. В новую провинцию попал и Валаамский архипелаг, входивший в Кексгольмский лен. В 1721 году, подписав Ништадтский мирный договор, Швеция официально признала присоединение к России Ингерманландии, Кексгольмского лена и части Карелии с дистриктом Выборгского лена.

Развитие монастыря

К 1730 году возведена Успенская церковь, построена деревянная ограда, но пожар 1754 года уничтожил эти первые постройки. Императрица Елизавета Петровна прилагала усилия для восстановления монастыря, но в 1765 году в нём жило всего 11 монахов.

В 1774 году был освящён храм Преображения Господня. Вокруг храма в виде квадрата были построены келейные помещения, по углам которого возведены Успенская («зимняя», то есть отапливаемая) и Никольская церкви.

Игумен Назарий, возглавивший монастырь в 1781 году, начал большое каменное строительство. В 1805 году в южной части наружного каре была воздвигнута надвратная церковь во имя Святых апостолов Петра и Павла, а в северной — больничный храм во имя иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Над островом с тех пор возвышается монастырская колокольня 72-метровой высоты. В XIX веке был отлит и самый большой среди валаамских колоколов — колокол в честь апостола Андрея Первозванного весом 1000 пудов.

Великое княжество Финляндское

В 1811 году Финляндская губерния, а с ней и Валаамский архипелаг, вошла в состав Великого княжества Финляндского Российской империи. Губерния получила прежнее название — Выборгская. В 1819 году монастырь посетил император Александр I. В церковном отношении монастырь до 1892 года находился в подчинении Санкт-Петербургских митрополитов, а затем вошел в новоучрежденную Выборгскую и Финляндскую епархию.

На XIX век пришёлся наибольший подъём обители. В 1839 году на пост настоятеля был назначен отец Дамаскин, который в течение 42-х лет руководил обителью. Именно он добился, чтобы строительные работы на острове велись только под руководством квалифицированных архитекторов. Первым, кого он пригласил, был петербургский архитектор, академик Алексей Горностаев.

Отец Дамаскин установил для братии суровый режим: обязательное попечение старцев о послушниках и молодых монахах, неукоснительное посещение церковных служб, многочасовые трудовые послушания. После смерти игумена Дамаскина монастырём управлял его преемник Ионафан II, который смог осуществить наиболее масштабное начинание игумена Дамаскина — строительство нового величественного Спасо-Преображенского собора, рассчитанного более чем на 3000 человек.

Валаамские подвижники желали превратить свою обитель в Новый Иерусалим, благодаря чему на острове в начале XX века появились названия, отсылающие ко временам Нового Завета: Кедрон, Гефсимания, гора Елеон, Воскресенский скит.

К началу Первой мировой войны на острове проживало около 1000 человек.

В составе независимой Финляндии

После Октябрьской революции Валаам вошёл в состав вновь образованной Финляндии, благодаря чему сохранился, и обитель оказалась церковью нацменьшинства (основная религия Финляндии — лютеранство). Начиная с 1925 года стали проводиться службы на финском языке, а сами острова основательно были укреплены в военно-инженерном отношении.

Финляндская православная церковь — новостильная, приняла западную Пасхалию, вынудив и Валаамский монастырь перейти с Юлианского на Григорианский календарь. Переход в 1920-е годы на новый стиль был причиной разрушения единства Валаама. Точку в конфликте, продолжавшемся 10 лет в монастыре, поставил высадившийся на острове финский спецназ. Значительная часть братии тогда отказалась подчиниться архиепископу Финляндскому Герману. Эти «старостильные» монахи выехали в Сербию, Грецию, Македонию, Германию, США, Марокко.

В 1930 году монастырь содержал 300 человек братии и 100 трудников и наемных работников. Питались монахи скудно, как следует из составленного протокола собрания старшей братии от 13 мая 1930 года: «братия монастыря исключительно питается растительной пищей, рыбу… кусок булки получает только в праздники… питается постным маслом… Имея ограниченные средства, монастырь старается во всем экономить… Помимо этого… бесплатно кормит бедных богомольцев и других лиц, что обходится не [в] один десяток тысяч марок… делает частные пожертвования и впредь не отказывается помогать посильно».

Во время советско-финской войны 1939—1940 гг. монастырь попал в зону боевых действий, и монахи, принявшие к тому времени финское подданство, в начале февраля 1940 года покинули острова, увезя с собою всё самое ценное, включая подлинник иконы Валаамской Божией Матери, другие святыни и колокола (межцерковные переговоры о возвращении подлинника иконы Валаамской Божией Матери в Валаамский монастырь ведутся между РПЦ и ФПЦ уже более 20 лет). 18 марта над водами Ладожского озера разнеслись 12 редких ударов большого колокола Спасо-Преображенского собора, возвестивших о прекращении жизни обители. Монахи осели в местечке Хейнявеси в Финляндии, в усадьбе Папинниеми и основали Ново-Валаамский монастырь.

Ново-Валаамский монастырь

По окончании Великой Отечественной войны в 1945 году митрополит Григорий (Чуков) посетил Новый Валаам и совершил присоединение монастыря к Московскому Патриархату. Многие старые иноки заявили о своём желании вернуться на родину, на старый остров. Через 12 лет, в 1957 году монастырь перешёл в юрисдикцию Финляндской Православной церкви. В том же году в СССР уехали только семеро монахов; младшему из уехавших тогда было 59 лет, а старшему — 84. В 1977 году прекратились службы на церковно-славянском языке, а в 1981 году умер последний русский монах. Сейчас монастырь продолжает действовать как финская православная обитель и принимает в год более 100 тысяч посетителей — как паломников, так и туристов. Это уединённый благоустроенный монастырь среди озёр и лесов — с музеем, культурным центром и библиотекой.

Период Великой Отечественной войны

Осенью 1940 года на самом острове Валаам, в монастырских корпусах, была организована школа боцманов и юнг, членский состав которой в 1941 году отправился на оборону Ленинграда. В 1944 году финские войска покинули остров и позднее там было размещено подсобное хозяйство Питкярантского целлюлозного завода, организовано лесничество, восстановлена монашеская метеостанция.

Советский период

В 1950 году в бывших кельях и скитах устроили Дом инвалидов войны и труда, куда в том числе принудительно помещались инвалиды войны с материка, включая Ленинград. Переведён на материк в 1984 году.

Только с 1960-х годов на остров стали приходить первые теплоходы с туристами. В 1979 году на территории организован музей-заповедник, и немного позже началась реставрация памятников.

Возрождение

18 сентября 1989 года, Совет министров Карелии решил «передать в пользование» Ленинградской епархии собор с внутренним каре и ближайшие скиты, кроме Воскресенского и Гефсиманского.

13 декабря 1989 года, в день памяти апостола Андрея Первозванного, на остров ступили шесть монахов: иеромонахи Варсонофий (Капралов), Геронтий (Федоренко), Фотий (Бегаль), иеродиакон Серафим (Гордеев), послушники Леонид Макаров и Вадим Эрлих. Прибывшие насельники разместились в бывшем изоляторе дома инвалидов. Возобновились богослужения в храме во имя преподобных Сергия и Германа Валаамских. С самого начала на Валааме были заведены строго уставные службы, возрождался валаамский распев.

С 18 января 1993 года Указом Патриарха Алексия II наместником обители назначен архимандрит Панкратий (Жердев), со 2 июня 2005 — епископ Троицкий. Под его началом находится игумен Мефодий (Петров), являющийся также директором православного культурно-просветительского центра «Свет Валаама».

27 февраля 1994 года архимандрит Панкратий заново освятил часовню Валаамского монастыря на Синопской набережной в Санкт-Петербурге, что завершило процесс возврата этой часовни монастырю.

В 1998 году большой общественный резонанс получило Заявление братии Валаамского монастыря о пагубности экуменизма и сотрудничества со Всемирным советом церквей. «Участие в деятельности ВСЦ, основанной на экклезиологической ереси, — сказано в Заявлении братии Валаамского монастыря, — неизбежно вынуждает православных участников экуменического движения относиться к инославным сообществам как к равноправным „церквам“, облагодатствованным Святым Духом, тем самым попирая догмат о Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви». Заявление подписано 150 монахами монастыря, включая его священноначалие, выступившее решительно против совместных «экуменических молений», в частности, с новостильной Финляндской православной церковью, епископы которой тоже хотели служить на Валааме. Данное Заявление, опубликованное также под заголовком «Молчанием предаётся Бог», контрастировало с официальной политикой РПЦ и её главы Патриарха Алексия II по отношению к экуменизму и ВСЦ. Встревоженный бескомпромиссной позицией валаамского монашества, Архиерейский Собор Русской Православной церкви в 2000 году принял «Основные принципы отношения к инославию». В документе закрепляется несогласие с «теорией ветвей» в христианстве и подчёркивается позитивная роль экуменического движения.

13 декабря 2005 года впервые зазвучал 1000-пудовый благовест — колокол «Андрей Первозванный», установленный на колокольне в монастыре в рамках программы восстановления старинной звонницы.

С 14 по 17 сентября 2007 года монастырь посетил священноигумен обители Патриарх Алексий II, 16 сентября в Смоленском скиту он совершил освящение храма в честь Смоленской иконы Божией Матери; по освящении храма совершил в нём первую Божественную литургию. После богослужения Патриарх вручил наместнику Валаамского монастыря епископу Панкратию орден благоверного князя Даниила Московского (II степени) — во внимание к архипастырским трудами и в связи с 20-летием служения в священном сане.

Во время визита в сентябре 2008 года, 21 сентября, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, Патриарх Алексий II совершил чин великого освящения храмового комплекса Свято-Владимирского скита (архитектор Андрей Анисимов) на острове Валаам и первую Божественную литургию в новоосвящённом храме.

10 июля 2009 года Патриарх Кирилл и глава Республики Карелия С. Л. Катанандов в цокольном помещении храмового комплекса Свято-Владимирского скита открыли музей имени Патриарха Алексия II; открытие было приурочено к 20-летию возрождения монашеской жизни на Валааме.

В конце мая 2010 года монастырь посетил предстоятель Константинопольской Церкви патриарх Варфоломей, находившийся в России с официальным визитом в РПЦ.

По состоянию на 2011 год, согласно данным настоятеля — епископа Панкратия, общее количество насельников в монастыре составляет 217 человек, включая скиты и подворья. Из них 37 иеромонахов, 12 иеродиаконов, 89 монахов, 19 рясофорных послушников, 60 послушников. Постоянно в монастыре работает от 30 до 40 трудников.

Устав монастыря

Валаамский монастырь — ставропигиальный, то есть находится под наблюдением и каноническим управлением Патриарха Московского и всея Руси. Указом Патриарха Алексия II в Валаамской обители восстановлено игуменство, которое предусмотрено старинным Уставом Валаамского монастыря, утверждённым к применению также указом Патриарха. Устав Святого Валаама составлен по типу и строгости Афонских монастырей; повелевает «ничего не предпринимать настоятелю без совета братии». Поэтому регулярно собирается Духовный Собор старшей братии, в который входят игумены, духовник, благочинный, гостинник, ризничий, помощник игумена по приёму паломников, скитоначальники, казначей, эконом.

Распорядок дня

О распорядке дня в Валаамском монастыре и особенностях богослужений подробно рассказал в православной печати настоятель — епископ Панкратий.

Богослужебный суточный круг в Валаамском монастыре начинается в 17:00 вечерней с малым повечерием. Затем читается валаамское монашеское правило, три канона с акафистом Божией Матери, и чин прощения.

После правила братия направляется в трапезную на ужин. В 21:00 удар колокола возвещает время безмолвия, во время которого монахи читают келейное правило, состоящее из Иисусовой молитвы и поклонов.

Утреня, предваряемая полунощницей, в монастыре совершается в 5:00. После этого братия переходит в храм Валаамской иконы Божией Матери, где служится ранняя Божественная литургия. Служба заканчивается в начале девятого. После утреннего чая (келейно) и краткого отдыха монашествующие, послушники и трудники отправляются на послушания, распределённые благочинным. В 13:00 — обед в братской трапезной. За трапезой очередной монах читает святоотеческие творения. Присутствие всей братии обязательно. После чтения настоятель в знак благословения передаёт чтецу часть своей трапезы, которую тот принимает с благодарностью и умилением. После трапезы в 13:30 каждый день у раки основателей монастыря преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, служится молебен, а в среду — молебен у чтимого списка иконы Божией Матери, именуемой «Всецарица». В воскресенье после вечерни соборно служится молебен с акафистом преподобным Сергию и Герману. В 21:00 — расход из храма.

Каждый монах вместе со своим духовником или с настоятелем индивидуально решает, когда лучше молиться, читать келейное правило. Для новоначальных насельников келейное правило длится обычно полчаса, затем, по мере приобретения навыка и духовного опыта, продолжительность чтения правила постепенно возрастает.

В 22:00 отход ко сну. Сон у братии длится обычно 4-5 часов ночью и пару часов днём, после обеда. Всего на сон в сутки выделяется 6-7 часов, как об этом предписывается в святоотеческих книгах. В «Добротолюбии» указано, что новоначальный монах должен спать 6 часов. «Меньше не надо, потому что нервная система может не выдержать. Но и досыта высыпаться тоже не рекомендуется», — уточнил в интервью для печати епископ Панкратий.

Факты

• По данным игумена Мефодия, Валаамский монастырь покидают до половины пытающихся начать здесь свою монашескую жизнь. По неофициальным опубликованным данным, из каждых 20 приезжающих в монастырь трудников впоследствии остаётся в обители и принимает постриг только один.

• В Валаамский монастырь ежегодно прибывают около 100 тыс. паломников, из которых около 90 тыс. — туристы.

• Монастырь духовно окормляет военнослужащих действующей воинской части Минобороны РФ, расположенной на южной оконечности острова Валаам.

• В монастырских гостиницах могут быть размещены одновременно до 200 паломников.

• Епископ Панкратий предложил создать правовые механизмы, регулирующие порядок паломничества в Валаамский монастырь, поскольку даже природа архипелага не выдерживает 100-тысячного людского натиска за три летних месяца. За основу регулирования предложено взять порядок пребывания в Афонских монастырях: там чётко определено число паломников, которые могут посетить Святую Гору, каждому из них выдается особое письменное благословение — дьямонитирион. Это удобно и для монастыря: заранее известно, сколько паломников приедет, какое количество мест необходимо приготовить в гостиницах.

Структурные подразделения

Скиты Валаамского архипелага

Скит Всех Святых (белый скит, большой скит) (61°23′33″ с. ш. 30°54′43″ в. д.61.392577° с. ш. 30.911860° в. д. / 61.392577; 30.911860   ) — самый первый и самый большой скит, в 1789—1796 годах были построены каменный храм и шесть келейных корпусов для братии. Женщинам посещение скита разрешено только раз в году — в первое воскресенье после дня Святой Троицы. Однако с февраля 2014 года, когда в игуменском корпусе (отдельный вход с внешней стороны скита) была освящена домовая церковь в честь чудотворной Серафимо-Дивеевской иконы «Умиление», которую преподобный Серафим Саровский называл «Радость всех Радостей», женщины-паломницы могут попасть по особому благословению на некоторые службы в течение всего года.

Никольский скит (61°23′53″ с. ш. 30°55′42″ в. д.61.398112° с. ш. 30.928431° в. д. / 61.398112; 30.928431   ) — включает церковь Николая Чудотворца (построена в 1853 году) и церковь Иоанна Дамаскина (построена в 1856 году). Архитектор А. М. Горностаев.

Скит Иоанна Предтечи (Предтеченский скит) (61°23′21″ с. ш. 30°52′57″ в. д.61.389051° с. ш. 30.882497° в. д. / 61.389051; 30.882497   ) — устав в этом скиту отличается особой строгостью, посещение посторонними не разрешается.

Коневский скит (61°22′44″ с. ш. 30°54′24″ в. д.61.378788° с. ш. 30.906629° в. д. / 61.378788; 30.906629   ) — освящён в 1870 году, разобран в 50-х годах XX века, восстановлен в 2004 году и освящён во имя Коневской иконы Божией Матери.

Авраамиевский скит (скит Авраамия Ростовского) (61°20′20″ с. ш. 31°00′17″ в. д.61.338952° с. ш. 31.004771° в. д. / 61.338952; 31.004771   ) — расположен на Емельяновском (Авраамиевском) острове. В советское время был разрушен, в 2014 году начато его восстановление.

Воскресенский скит (Новоиерусалимский скит, красный скит) (61°22′22″ с. ш. 30°53′28″ в. д.61.372832° с. ш. 30.890976° в. д. / 61.372832; 30.890976   ) — расположен на горе Сион, где по преданию св. апостол Андрей Первозванный воздвиг каменный крест.

Гефсиманский скит (жёлтый скит) (61°22′12″ с. ш. 30°54′09″ в. д.61.370130° с. ш. 30.902425° в. д. / 61.370130; 30.902425   ) — освящён в 1911 году, включает церковь Успения Пресвятой Богородицы, Вознесенскую часовню на горе Елеон, домик для братии, часовню «Моление о чаше».

Смоленский скит (61°22′47″ с. ш. 30°55′23″ в. д.61.379710° с. ш. 30.923120° в. д. / 61.379710; 30.923120   ) — устроен в 1917 году по проекту великого князя Петра Николаевича, восстановлен в 2005 году.

Свято-Владимирский скит (61°22′22″ с. ш. 30°56′09″ в. д.61.372873° с. ш. 30.935715° в. д. / 61.372873; 30.935715   ) — построен в 2007 году.

Скит Александра Невского (61°22′27″ с. ш. 30°56′22″ в. д.61.374178° с. ш. 30.939488° в. д. / 61.374178; 30.939488   ) — заложен в 2014 году.

Александро-Свирский скит (скит Александра Свирского, Свято-островский скит) на острове Святой (61°24′45″ с. ш. 31°03′13″ в. д.61.412411° с. ш. 31.053549° в. д. / 61.412411; 31.053549   ), где в XV веке около семи лет жил в пещере Александр Свирский. Восстановлен в 2001 году после пожара 1999 года.

Ильинский скит на острове Лембос (61°24′39″ с. ш. 31°07′07″ в. д.61.410717° с. ш. 31.118536° в. д. / 61.410717; 31.118536   ) — в 1867 году была возведена деревянная часовня во имя пророка Илии с колокольней и кельями, уничтожена в 50-е годы XX века, заново отстроена в 2006 году.

Скит апостола Андрея Первозванного на острове Сухой (Оборонный) (61°20′12″ с. ш. 31°00′22″ в. д.61.336696° с. ш. 31.006037° в. д. / 61.336696; 31.006037   ) — заложен в 2014 году, строится.

Скит Германа Аляскинского на острове Байонный (61°24′27″ с. ш. 31°06′31″ в. д.61.407456° с. ш. 31.108640° в. д. / 61.407456; 31.108640   ) — основан в 2010 году.

Казанский скит на восточном побережье острова (61°23′22″ с. ш. 31°00′20″ в. д.61.389372° с. ш. 31.005506° в. д. / 61.389372; 31.005506   ) — заложен в 2015 году, строится.

Скиты на удалённых островах Ладожского озера

• Германовский скит с церковью Александра Невского на острове Сюскюянсаари (остров св. Германа, 61°36′28″ с. ш. 31°17′08″ в. д.61.607898° с. ш. 31.285491° в. д. / 61.607898; 31.285491   ), в настоящее время находится в полуразрушенном состоянии.
• Сергиевский скит на острове Путсаари (61°29′58″ с. ш. 30°35′01″ в. д.61.499330° с. ш. 30.583550° в. д. / 61.499330; 30.583550   ).
• Тихвинский скит на острове Воссинансаари (61°12′05″ с. ш. 30°41′24″ в. д.61.201482° с. ш. 30.690100° в. д. / 61.201482; 30.690100   ) — в наши дни не существует, все постройки скита в советское время были разобраны.

Подворья

• Санкт-Петербургское подворье;
• Московское подворье — Храм прпп. Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев (2-я Тверская-Ямская улица, 52);
• Подворье в Приозерске с церковью в честь Всех Святых (с 1990 года);
• Подворье в Сортавале с церковью Николая Чудотворца.

Настоятели и наместники

Настоятели

• Сергий и Герман Валаамские (X век)
• Феофан (…992…)
• Мартирий (…1192…)
• Порфирий (…1332…)
• Сила (…1397..1417…)
• Иоаким II (…1474…)
• Давид
• Савватий
• Игнатий
• Иоаким III (…1507…)
• Исаия, строитель (…1540…)
• Никодим (…1578…)
• Геннадий (…1585…)
• Феодорит I
• Феодорит II
• Исаия II
• Варлаам (…1534…)
• Фотий
• Макарий
• Ефрем
• Матфей
• Лаврентий
• Давид (…1598…)
• Макарий (…1606–1611)
• Феодорит III (…1616…)
• Сильвестр (…1618…)
• Евфимий, строитель (…1645…)
• Киприан (…1648…)
• Савватий (…1651…)
• Евфимий II, строитель (…1667…)
• Иосиф (Шаров), строитель (1724…)
• Ефрем, строитель (…1751..1781…)
• Назарий, строитель (1782-1801)
• Иннокентий (1801–1823)
• Ионафан I (1823–1830)
• Варлаам (1830–1833)
• Вениамин (Мануйлов) (1835-1839)
• Дамаскин (Кононов) (1839–1881)
• Ионафан II (Дмитриев) (1881–1891)
• Гавриил (Гаврилов) (1891–1903)
• Виталий (Батраков) (1903–1905)
• Пафнутий (Андреев) (1905–1907)
• Маврикий (Баранов) (1907–1918)
• Павлин (Мешалкин) (1918–1933)
• Харитон (Дунаев) (1933–1947). В феврале 1940 года с братией покинул Валаамский архипелаг и переселился вглубь Финляндии. Монастырь, оказавшийся на присоединённой к СССР территории, был в течение 49 лет закрыт.

Наместники Валаамского ставропигиального монастыря

• Андроник (Трубачёв) (1989 – 18 января 1993)
• Панкратий (Жердев) (с 18 января 1993 г.)

См. также

• Ново-Валаамский монастырь
• Коневский монастырь
• Ондрусовский монастырь
• Валаам (интернат)
• Часовня Валаамской иконы Божией матери на острове Светлый

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01004093208#?page=3 Валаамский монастырь и его подвижники] 1889
• Игнатий Брянчанинов. [azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/tom1_asketicheskie_opyty/49 Посещение Валаамского монастыря] 1846
• [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-3/valaamskij-monastyr.html Валаамский монастырь] // Православная Богословская Энциклопедия. Том 3. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник» за 1902 г.
• Сойкин П. П. Валаамский Спасо-Преображенский монастырь // Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. — СПб.: Воскресение, 1994. — С. 102-113. — 712 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-88335-001-1.
• Азбелев С. Н. Версии основания монастыря на острове Валаам // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2010. № 1(39). С. 5-15.
• Коняев Н. М. Апостольский колокол. — Благо, 2006. — 336 с. — ISBN 5-98509-107-4.
• Коняев Н. М. Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней. — Вече, 2009. — 304 с. — (Православие. Традиции. Люди). — ISBN 978-5-9533-3753-3.
• Резников Л. Я. Валаам: кризис аскетизма. — Лениздат, 1986. — 143 с.
• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 3: Р — Я. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2011. — С. 96—98 — 384 с.: ил., карт. ISBN 978-5-8430-0127-8 (т. 3)
• Валаамский монастырь и его подвижники. — СПб., 2005. — 415 с.: ил.
• Онуфрий (иеродиакон; Маханов). Причал молитв уединенных. — СПб., 2005. — 738 с.: ил.
• Компанийченко С. Валаамский монастырь. — СПб., 2004. — 372 с., ил.

Ссылки

• [valaam.ru Официальный сайт Валаамского монастыря]
• [patriarchia.ru/db/text/123135.html Валаамский Спасо-Преображенский монастырь] на официальном сайте МП
• [hraam.ru/photo/russia/valaam Валаам — северный Афон (краткая история и фотографии)]
• [old.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10243691@SV_Articles Монахи и миряне живут вместе на Валаамском архипелаге] статья в «Санкт-Петербургских ведомостях» от 18.07.2007
• [gov.karelia.ru/Different/Religion/orthodoxy4.html Карелия официальная. Летопись Валаамской обители]

Отрывок, характеризующий Валаамский монастырь

– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]