Валашский язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Валашский язык
Самоназвание:

Лимба ромыняскэК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2849 дней]

Страны:

Валахия

Статус:

преобразован в Румынский язык

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Индоевропейская семья

Романская группа
Балкано-романская подгруппа
Письменность:

валашская кириллица

См. также: Проект:Лингвистика

Вала́шский язы́к[1] (влашский, волошский, старорумынский[2], раннерумынский[3] язык, позднелат. lingua Valachica[4]) — восточно-романский язык влахов с ХVI—ХVIII веков до становления литературного румынского языка в 1860-х годах[5].

Период от появления письменности на румынском языке и до середины XVIII века называется старорумынским периодом[2].

В отличие от предшествовавших этапов балканской латыни (III—VI века), проторумынского языка (VII—ХI века) и дописьменного (дако)румынского языка (XI—XV века), которые сложились в период славяно-романского двуязычия и чью структуру можно лишь пытаться реконструировать при помощи сравнительно-исторического подхода и кропотливого анализа языковых законов, валашский язык нашёл отражение в восточно-романских письменных памятниках религиозно-исторического характера. Первым письменным памятником на валашском считается[6][нет в источнике]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) письмо боярина Някшу, написано в 1521 году и обнаруженное в 1894 году. Валашский, а затем и румынский язык до 1860-х годов пользовались кириллицей (румынская кириллица).

Термин rumînească — румынский, по отношению к языку, получает широкое распространение, главным образом, после объединения Валахии и Запрутской Молдовы (без Буковины) в 1862 г. и, особенно, после утверждения имени нового государства — «Румыния»[7]. По мнению венгерского историка XVI века Бонфиния, валахи разговаривали «на латинском языке»[8] или, как пишут в современных источниках — на народном романском языке[9].

Встречающиеся в историографической и научной литературе названия «валашский», «молдавский», «валахо-молдавский», «румынский» используются для обозначения одной и той же языковой сущности[10].





Характеристика

В целом валашский язык, в том числе и язык письма Някшу, своему грамматическому и лексическому строю не слишком радикально отличается от современного румынского языка. Это свидетельствует о том, что структура валашской речи к ХVI веку уже сформировалась, хотя процесс её кристаллизации закончился не полностью.

Валашский язык обнаруживает большую фонетическую близость к некоторым народно-латинским формам:

  • Сохранение лат. окончания -u у сущ. муж. рода ед. числа (семну вместо совр. семн «знак», уну вместо совр. ун «один»). Редуцировалось в современном литературном языке, но сохраняется в некоторых диалектах.
  • Сохранение лат. окончания -ură/-урэ из лат. переразложившейся флексии типа corpus-corpora (вместо совр. усечёно-палатализованного урь/uri).
  • Процессы ассимиляции были завершены не до конца, поэтому димыняцэ и грындинэ в большей степени соответствует исконному языковому закону чем соврем. dimineață и grindină, где ы>и[11].
  • Ряд латинских лексем также имели более широкое хождение: ауэ<uva «виноград» (ныне устарело и заменено на соврем. стругурь/struguri)[12].
  • Сохранение латинского инфинитива на -re: Nu le pot oamenii a credere. (Некулче)[13].

Славянизмы

С другой стороны, в валашском было значительно больше славянских элементов и лексем, часть которых была ликвидирована в ходе проведения реформы, т. н. языковой политики пуризма после объединения Дунайских княжеств и создания Румынии. Из-за значительного влияния на него славянских языков в лексике и грамматике, румынский филолог А. Чихак предложил считать его креольским языком[14].

  • употреблялись славянские приставки за- и пре-/при-, потерявшие продуктивность в современном языке, но сохранившиеся в ряде лексем и по диалектам: zăuita/зэуйта, (i)zafla/изафла; pribeag/прибяг, primejdie/примеждие, prisacă/присакэ, преакурат и др.
  • под влиянием церковнославянского языка сформировался литургический румынский язык, имевший значительно большее количество славянизмов, чем сейчас (ср. православ вместо более позднего ортодокс).
  • многие топонимы Валахии и Трансильвании также фигурировали под своими славянскими названиями, позднее калькированными на румынский лад: Длэгополе > Кымпулунг, Бэлград > Алба-Юлия и т. д.
  • почти полное отсутствие галлицизмов и латинизмов при значительной доле грецизмов, тюркизмов и мадьяризмов, часть которых со временем устарела (типа кишла «село» < кишлак).
  • сохранение продуктивности глаголов на -i.

Грамматика

Другой грамматической особенностью валашского языка был тот факт, что постпозитивный артикль сопровождал каждое слово в составе именной группы словосочетания. Вот несколько примеров: прясфинцитулуй пэринтелуй патриархулуй/preasfinţitului părintelui patriarhului «пресвятого батюшки патриарха» вместо совр. прясфинцитулуй пэринте патриарх/preasfinţitului părinte patriarh.

См. также

Напишите отзыв о статье "Валашский язык"

Примечания

  1. [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9B%D0%B8%D1%82.%20%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/%D0%A0%D1%83%D0%BC%D1%8B%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA/ Румынский язык](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2835 дней))
  2. 1 2 Лухт-Нарумов, 2001, с. 578.
  3. Лухт-Нарумов, 2001, с. 582.
  4. Johann Georg Schwandner. [books.google.co.jp/books?id=B6VJGmF4XMwC Scriptores rerum Hungaricarum veteres, ac genuini, partim primum ex tenebris eruti; partim antehac quidem editi, nunc vero ex mss. codicibus, et rarissimis editionibus, Bibliothecae Augustae Vindobonensis, ab innumeris mendis vindicati, ... partim etiam ad nostra vsque tempora ...]. — impensis Ioannis Pauli Kraus biblioppolae Vindobonensis, 1748. — Т. 3.
  5. Лухт-Нарумов, 2001, с. 575.
  6. Costin Anghel, Mihai Stirbu [jurnalul.ro/special-jurnalul/aniversare-epistola-lui-neacsu-lupu-17747.html Aniversare - Epistola lui Neacsu Lupu] (рум.) // Jurnanul Naţional : журнал. — 2006. — 2 июль.
  7. Al. Dîrul, I. Eţco, N. Raevskii. Limba moldovenească în perioada formării naţiei burgheze moldoveneşti — Chişinău, 1985. — P. 220.
  8. Бернштейн С. [macedonia.kroraina.com/italev/sb/sb_2.htm Разыскания в области болгарской исторической диалектологии. Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков]
  9. Карпов С. П. История средних веков. Том 2 — М. Изд-во Московского университета, 2003 — С. 377
  10. Т. А. Репина. История румынского языка. — Изд-во С.-Петербургского университета, 2002. — С. 26
  11. [dexonline.ro/search.php?cuv=dimineata dimineata] // Dicționare ale limbii române
  12. [dexonline.ro/search.php?cuv=aua aua] // Dicționare ale limbii române
  13. [cyberleninka.ru/article/n/arhaichnoe-i-novoe-rumynskogo-infinitiva Архаичное и новое румынского инфинитива]
  14. Цихак Александру Słownik Etymologiczny

Литература

  • Лухт Л. И., Нарумов Б. П. Румынский язык // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 574—626. — 722 с. — ISBN 5-87444-016-X.
  • Cartojan, N. [subvertingcapitalism.blogspot.com/2007/01/istoria-literaturii-romane-vechi-de-n.html Istoria Literaturii Române Vechi]. Bucarești, 1980.
  • Chitimia, I. C.; Toma, Stela. Crestomatie de Literatură Româna Veche. Cluj-Napoca: Editura Dacia, 1984, 1989. Vol. [www.archive.org/details/CrestomatieDeLiteraturaRomanaVechevol.1 I], [www.archive.org/details/CrestomatieDeLiteraturaRomanaVechevol.2 II].

Ссылки

  • [ava.md/2014/04/11/pochemu-moldavane-ne-rumyny-kogda-voznik/ Почему молдаване не румыны. Когда возник термин «limba romînească»?]

Отрывок, характеризующий Валашский язык

Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.