Носик, Валерий Бенедиктович
Поделись знанием:
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
(перенаправлено с «Валерий Носик»)
| Валерий Бенедиктович Носик | |||
 | |||
| Профессия: | |||
|---|---|---|---|
| Годы активности: | |||
| Театр: | |||
| Награды: |
| ||
Вале́рий Бенеди́ктович Но́сик (9 октября 1940, Москва — 4 января 1995, там же) — советский актёр театра и кино, Народный артист Российской Федерации.
Содержание
Биография
Отцом Валерия был Бенедикт Носек — выходец из Польши. В начале XX века он эмигрировал на Украину, где изменил фамилию на «Носик». На Украине женился на каширской мещанке Александре Субботиной. В 1940 году родился Валерий — первый сын, в 1948 году — Владимир.
В четвёртом классе Валерий Носик начал заниматься самодеятельностью в студии при Доме культуры ЗИЛа. К актёрскому мастерству приобщался под руководством Сергея Штейна. После школы поступил во ВГИК. Одним из его преподавателей был Михаил Ромм.
За время учёбы, до 1963 года, Валерию удалось сняться в нескольких фильмах. Первая роль была сыграна в фильме Марии Фёдоровой «Стучись в любую дверь» (1958 год). Помимо учёбы во ВГИКе и съёмок в фильмах служил в Московском ТЮЗе, где продолжал работать и после окончания учёбы до 1965 года. Затем перешёл в Московский театр имени А. С. Пушкина, где прослужил до 1972 года. С 11 апреля 1972 года и до конца жизни — в Малом театре.
Первой женой Валерия Носика была актриса Лия Ахеджакова. Они познакомились во время работы в ТЮЗе. Семейная жизнь пары не сложилась. Второй женой стала актриса Мария Стерникова. Они познакомились на съёмках фильма «Спеши строить дом». Съёмки проходили в Белоруссии. Мария играла в фильме одну из ролей. В 1971 году у них родился сын Александр (позднее также стал актёром). Через девять лет их брак также распался.
В своих работах Валерий Носик ярко проявился как комедийный актёр. Играл в основном небольшие, острохарактерные роли. Его несомненный драматический талант блеснул в более серьёзных работах: в трагикомедии «Сапоги всмятку», киноповести «Горизонт», ретродраме «Шура и Просвирняк».
По отзывам друзей, был чрезвычайно добрым и отзывчивым человеком. Коллеги по Малому театру называли его «Солнышко».
Умер 4 января 1995 года от сердечного приступа[1]. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище (3 уч.).
Награды и звания
Творчество
Роли в театре
Московский драматический театр имени А. С. Пушкина (1965 - 1972)
- 23 мая 1962 (премьера) — «Дневник женщины» — Федько; Режиссёр: Николай Васильевич Петров
- 26 декабря 1965 (премьера) — «Парусиновый портфель» М.М. Зощенко — Контролер — Режиссёр: Оскар Ремез
- 1966 — «Дни нашей жизни» Леонида Андреева — Григорий Миронов; Режиссёр: Борис Иванович Равенских
- 28 июня 1966 (премьера) — «Шоколадный солдатик» Б. Шоу — майор Павел Петков; Режиссёр: Борис Иванович Равенских, Н.А. Игнатов
- 7 ноября 1967 (премьера) — «Метель» Леонида Леонова — Мадали — Режиссёр: Бориса Равенских
- 31 мая 1968 (премьера) — «Воскресенье в Риме» Горни Крамера — Ренато Туцци — Режиссёр: Бориса Равенских
- 21 мая 1971 (премьера) — «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека — Швейк — Режиссёр: Оскар Ремез
Малый театр (с 11 апреля 1972г. по 4 января 1995)
- 1972 — «Птицы нашей молодости» И.Друце — Молодой солдат
- 1973 — «Власть тьмы» Л.Толстого — Муж Марины
- 1973 — «Царь Фёдор Иоаннович» А.Толстого — Богдан Курюков
- 1973 — «Конёк-горбунок» П.Ершова — Царь
- 1973 — «Достигаев и другие» М.Горького — Алексей
- 1974 — «Одиннадцатая заповедь» Ф.Шемберка — Пауке
- 1974 — «Конёк-горбунок» П.Ершова — Иван
- 1975 — «Русские люди» Константина Симонова. Режиссёр: Борис Равенских — Вернер
- 1975 — «Самый последний день» Б.Васильева — Леонтий Савич
- 1975 — «Лес» А.Островского — Счастливцев
- 1976 — «Мезозойская история» М.Ибрагимбекова — Таиров
- 1977 — «Проделки Скапена» Ж.-Б. Мольера — Скапен
- 1977 — «Ураган» А.Софронова — Чапан
- 1978 — «Вина» Л.Курчатникова — Ларушкин
- 1978 — «Беседы при ясной луне» В.Шукшина — Владимир Николаевич
- 1978 — «Берег» Ю.Бондарева — Алекс
- 1980 — «Ивушка неплакучая» М.Алексеева — Непряхин
- 1980 — «Каменный цветок» П.Бажова — Приказчик
- 1981 — «Любовь Яровая» К.Тренёва — Пикалов
- 1981 — «Любовь Яровая» К.Тренёва — Чир
- 1982 — «Женитьба Бальзаминова» А.Островского — Чебаков
- 1982 — «Не всё коту масленица» А.Островского — Парень
- 1983 — «Картина» Д.Гранина — Матвей
- 1983 — «Дети Ванюшина» С.Найдёнова — Красавин
- 1983 — «Вишнёвый сад» А.Чехова — Епиходов
- 1986 — «Иван» А.Кудрявцева — Вася Фунтик
- 1987 — «Сон о белых горах» В.Астафьева — Киряга
- 1988 — «Обсуждению подлежит» А. Косенкова — Бабец
- 1988 — «Недоросль» Д.Фонвизина — Кутейкин
- 1988 — «Иван» А.Кудрявцева — Женьшень
- 1989 — «Хищники» Д.Писемского — Мамлин
- 1990 — «Князь Серебряный» А.Толстого — Василий Блаженный
- 1993 — «Горячее сердце» А.Островского — Курослепов
Фильмография
- 1958 — Стучись в любую дверь — Нос
- 1959 — Необыкновенное путешествие Мишки Стрекачёва — жулик
- 1959 — Ребята с нашего двора — приятель Васьки «Ржавого» на танцах (нет в титрах)
- 1961 — Своя голова на плечах — Петя
- 1961 — У крутого яра — колхозник
- 1961 — Горизонт — Миша
- 1962 — Никогда — Ниточкин
- 1963 — Вступление — Ромка
- 1964 — Первый снег — Витя Ласточкин
- 1964 — Где ты теперь, Максим? — Миска
- 1965 — Рано утром — Дима
- 1965 — Стряпуха — Григорий, жених Варвары
- 1965 — Операция «Ы» и другие приключения Шурика — студент-игрок
- 1965 — Город мастеров (в титрах не указан)
- 1966 — Сказка о царе Салтане — челядинец
- 1966 — Там, где цветут эдельвейсы — Пушкарёв
- 1966 — Чёрт с портфелем — наборщик
- 1966 — На полпути к луне — морячок
- 1967 — Житие и вознесение Юрася Братчика — юродивый
- 1967 — Пароль не нужен — «Адвокат»
- 1967 — Спасите утопающего — Русалкин
- 1967 — Доктор Вера — попик
- 1968 — Солдат и царица — дурак
- 1968 — Безумие — редактор
- 1969 — Я его невеста — Слава Васин
- 1969 — Преступление и наказание — Заметов
- 1970 — Освобождение — Дорожкин
- 1970 — Спеши строить дом — солдат Юрий
- 1972 — Ехали в трамвае Ильф и Петров — Кипятков
- 1972 — Адрес вашего дома — Иван Бессмертный
- 1972 — Мраморный дом — Гитлер
- 1972 — Пётр Рябинкин — Чишихин
- 1972 — Руслан и Людмила — гонец
- 1972 — Горячие тропы — Анатолий
- 1973 — Умные вещи — рыжий портной
- 1973 — Большая перемена — Отто Фукин
- 1973 — Высокое звание — Серафим
- 1973 — Открытие (Рукопись академика Юрышева) — заика
- 1973 — Райские яблочки — Бог
- 1974 — Анискин и Фантомас — Лютиков
- 1974 — Царевич Проша — Ох
- 1974 — Приключения в городе, которого нет — Усатый
- 1974 — Красная скрипка — адвокат
- 1975 — Следствие ведут ЗнаТоКи. Ответный удар — Федя Ферапонтиков
- 1975 — Горожане — врач-кардиолог, пассажир такси
- 1975 — Охотник за браконьерами — Куличков
- 1976 — Ты — мне, я — тебе! — Гриша
- 1977 — Обелиск — журналист
- 1977 — Красный чернозём — Моргунов
- 1977 — Сапоги всмятку — Никитка
- 1977 — Трясина — Гриша
- 1977 — Ералаш №12 — Сказочник
- 1978 — Инкогнито из Петербурга — Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ
- 1978 — И снова Анискин — Лютиков
- 1978 — Освобождение Праги / Osvobození Prahy — сержант Скловский
- 1978 — Море — Кириллов
- 1978 — Накануне премьеры — актёр
- 1978 — По улицам комод водили — прохожий
- 1978 — Расписание на послезавтра — Овечкин-старший, отец Володи
- 1979 — Жил-был настройщик — Никодим Савельев, приезжий
- 1979 — С любимыми не расставайтесь — молодожён в доме отдыха
- 1980 — Через тернии к звёздам — Лий, учёный с Дессы
- 1980 — Рассказы о любви — мужичок
- 1980 — Ключ — Паша Митрофанов
- 1980 — Дамы приглашают кавалеров — Моремухин
- 1981 — Ожидание — отец Варьки
- 1981 — Тайна, известная всем — пират «Шустрый»
- 1981 — Третье измерение — Бобрик
- 1982 — Семейное дело — Трофимов
- 1982 — Василий Буслаев — Филька
- 1982 — Гонки по вертикали — служащий аэропорта
- 1982 — Вы чьё, старичьё? (короткометражка) — сосед Зины по коммуналке
- 1982 — Просто ужас! — охотник (эпизод)
- 1983 — Спокойствие отменяется — Харитон Иванович
- 1983 — Ворота в небо — Иващенко
- 1984 — Я за тебя отвечаю
- 1985 — Мой избранник — Чижиков
- 1987 — Сын — Журчин
- 1987 — Шура и Просвирняк — начальник телефонной станции
- 1988 — Иван — почтальон
- 1989 — Визит дамы — первый слепец
- 1989 — Прошлое всегда с нами — посетитель бани
- 1990 — Овраги — Семён Ионыч Вавкин
- 1990 — Очарованный странник — магнетизёр
- 1990 — Уроки в конце весны — Семён Игнатьевич Дименок
- 1991 — Вербовщик — мелкий делец на скачках
- 1991 — …По прозвищу «Зверь» — бандит
- 1991 — Щен из созвездия Гончих Псов — отец Лиды
- 1991 — Небеса обетованные — бомж
- 1991 — Курица — Петрович
- 1992 — Бабник 2 — китаец Син Сяо
- 1992 — Новый Одеон — Оськин
- 1992 — В начале было слово
- 1992 — Ка-ка-ду
- 1993 — Скандал в нашем Клошгороде
- 1993 — Аномалия
- 1993 — Пистолет с глушителем — алкоголик с зашитой «торпедой»
- 1993 — Сны — министр культуры
- 1993 — Американский дедушка — Фёдор
- 1993 — Паром «Анна Каренина»
- 1993 — Шиш на кокуй!
- 1994 — Волшебник Изумрудного города — Людоед
- 1994 — Русское чудо — Изя Шац
- 1994 — Мастер и Маргарита — Алоизий Могарыч
- 1994 — Русский счёт — Роман Петрович Зуев
- 1994 — Возвращение «Броненосца» — Хан-Сулейман
- 1995 — Бульварный роман — пристав Чабанов
- 1995 — На углу, у Патриарших — сексот Стас
- 1995 — Роковые яйца — Козий Зоб
- 1995 — За что? (польск. Zа со?; Россия, Польша) — возница
Телеспектакли
- 1972 — Записки Пиквикского клуба (телеспектакль) — Натэниел Уинкль
- 1975 — Мальчик со шпагой (многосерийный телеспектакль) — старший лейтенант
- 1975 — Вишнёвый сад — Епиходов
- 1995 — Арктур — гончий пёс — старик-охотник
Напишите отзыв о статье "Носик, Валерий Бенедиктович"
Примечания
Ссылки
- [www.rusactors.ru/n/nosik_val/ Носик Валерий Бенедиктович]
- [video.yandex.ru/users/gonch-an/view/120 Валерий Носик]. Документальный фильм цикла Чтобы помнили. Выпуск 76.
Отрывок, характеризующий Носик, Валерий Бенедиктович
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
