Валкеапяя, Нильс-Аслак
Поделись знанием:
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
| Нильс-Аслак Валкеапяя | |
| Nils-Aslak Valkeapää | |
| Псевдонимы: |
Áillohaš |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: | |
| Язык произведений: | |
| Премии: | |
Ни́льс-Аслак Ва́лкеапяя (фин. Nils-Aslak Valkeapää известный также как с.-саамск. Áillohaš; 23 марта 1943, Энонтекиё — 26 ноября 2001, Хельсинки, Финляндия) — финский саамский писатель, публиковавшийся на северносаамском языке, художник, музыкант; лауреат литературной премии Северного Совета (1991)
Содержание
Биография
Родилась 23 марта 1943 года в Энонтекиё в провинции Лапландия, в Финляндии, в семье оленеводов. Большую часть жизни проживал в Кясиварси на финско-шведской границе и в Шиботне, в Норвегии.
Получил педагогическое образование. В 1991 году за сборник стихов на северносаамском языке «Beaivi, áhčážan» был удостоен литературной премии Северного Совета.
В 1994 году выступил на церемонии открытия зимних Олимпийских игр в Лиллехаммере[1].
Библиография
- Terveisiä Lapista. Helsinki: Otava, 1971.
- Giđa ijat čuovgadat (1974)
- Lávllo vizár biellocizáš (1976)
- Ádjaga silbasuonat (1981)
- Ruoktu váimmus (1985, yhteislaitos)
- Beaivi, Áhčážan (1988)
- Jus gazzebiehtár bohkosivccii (1994)
- Girddán, seivvodanš (1999)
- Eanni, eannázan (2001)
- Kevään yöt niin valoisat. (Giđa ijat čuovgadat, 1974.) перевод на финский Anneli Rosell. Иллюстрации: Nils-Aslak Valkeapää. Helsinki: Kirjayhtymä, 1980. ISBN 951-26-1978-4.
- Aurinko, isäni. (Beaivi, áhčážan, 1988.) перевод на финский Pekka Sammallahti. Иллюстрации: Nils-Aslak Valkeapää. Kautokeino: DAT, 1992. ISBN 82-90625-15-4.
Дискография
- Joikuja (1968)
- Juoigamat (1973)
- Vuoi Biret-Maaret, vuoi! (1974)
- De cábba niegut runiidit (1976)
- Duvva, Áilen Niga elle ja Aillohas (1976)
- Sámi eatnan duoddariid (1978)
- Sápmi, vuoi Sápmi! (1982)
- Davas ja geassai (1982)
- Beaivi, áhčážan (1988)
- Eanan, eallima eadni (1990)
- Sámi luondu, gollerisku (1992)
- Goase dusse (1994)
- Dálveleaikkat (1994)
Напишите отзыв о статье "Валкеапяя, Нильс-Аслак"
Примечания
- ↑ [www.lapland-travel-info.com/Aillohas.html Aillohas was an important Sami ambassador] (англ.). Проверено 1 мая 2016.
Ссылки
- [yle.fi/vintti/yle.fi/suuretsuomalaiset/ehdokkaat/index3858.html?list=E&id=91 Nils-Aslak Valkeapää] (фин.)
Отрывок, характеризующий Валкеапяя, Нильс-Аслак
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
