Валли (опера)

Опера

Валли
La Wally
Композитор	Альфредо Каталани
Автор(ы) либретто	Луиджи Иллика
Действий	4
Год создания	1891-1892
Первая постановка	20 января 1892 года.
Место первой постановки	Милан

Валли (итал. La Wally) — опера в четырех актах итальянского композитора Альфредо Каталани. Итальянское либретто написано Луиджи Илликой по мотивам романа немецкой писательницы Вильгельмины фон Хиллерн «Валли-коршун. История, случившаяся в Тирольских Альпах» (1873). Премьера состоялась 20 января 1892 года в Милане в Театре Ла Скала.

Наиболее известным фрагментом оперы является ария Валли из первого акта «Ebben? Ne andrò lontana». Музыка этой арии первоначально была написана композитором как отдельное произведение — «Песня гренландки» (1878) и лишь позднее была включена в оперу «Валли».

Действующие лица

Валли	сопрано
Штроммингер, её отец	бас
Афра, хозяйка таверны	меццо-сопрано
Вальтер, музыкант	сопрано
Джузеппе Хагенбах	тенор
Винченцо Гельнер	баритон
Пастор	бас
Тирольцы, пастухи, крестьяне, охотники, старухи, дети. Действие происходит в Тирольских Альпах в XIX веке

Либретто

Акт первый. Деревня Хохштоф

В честь семидесятилетия Штроммингера объявлено соревнование стрелков. Музыкант Вальтер поздравляет юбиляра и развлекает собравшихся пением. На состязание прибывают стрелки из соседней деревни Зёльден во главе с Хагенбахом, сыном старого врага Штроммингера. Вначале все идет мирно, Хагенбах пытается наладить отношения с бывшим врагом отца. Но постепенно слово за слово старая вражда оживает, и Хагенбах оскорбляет Штроммингера. Жители Хохштофа прогоняют с праздника Хагенбаха и его друзей, и те, несмотря на просьбы дочери Штроммингера Валли остаться, уходят. Присутствующий на празднике Гельнер влюблен в Валли, он заметил, что та с интересом смотрела на Хагенбаха и явно увлечена им. Гельнер рассказывает старику о своих подозрениях и признается, что любит его дочь. Штроммингер согласен выдать дочь за Гельнера, ему невыносима даже мысль о том, что она может с благосклонностью смотреть на его врага Хагенбаха. Старик призывает Валли и объявляет ей свою волю — она должна в течение месяца выйти замуж за Гельнера, или он выгонит её из дому. Валли заявляет, что лучше она будет жить в альпийских снегах, чем выйдет за Гельнера, которого не любит.

Акт второй. Зёльден. Таверна «Орел»

Прошел год. Перед зданием таверны играют дети, собрались местные жители, обсуждающие предстоящий в Зёльдене праздник. Здесь же и Вальтер со своими музыкальными инструментами. Пришедший из Хохштофа пастор сообщает, что старый Штроммингер умер, и Валли унаследовала все его состояние. Хагенбах слушает новости без особого интереса. Он влюблен в хозяйку таверны «Орел» Афру. На праздник, зная, что там будет Хагенбах, приходит Валли, но Хагенбах не обращает на неё внимания. Зато, пришедший вслед за Валли Гельнер вновь признается ей в любви, но Валли отвергает его. Гельнер в ревности сообщает Валли, что Хагенбах женится на Афре. Валли оскорбляет Афру. Подзадориваемый Афрой, Хагенбах приглашает Валли на танец. Девушка соглашается, невооруженным взглядом видно, что она влюблена в Хагенбаха. Афра заключает пари, что Валли поцелует Хагенбаха. Так и получается. Все присутствующие смеются — Афра и Хагенбах выиграли пари. Оскорбленная Валли в ярости — призывая к себе Гельнера, она приказывает ему, если он её любит, убить Хагенбаха.

Акт третий. Горное ущелье

Гости расходятся с праздника, который был в Зёльдене. Валли, Вальтер и пастор проходят через горное ущелье. Их догоняет Гельнер. Он должен поговорить с Валли. Когда они остаются наедине, Гельнер соглашается на убийство Хагенбаха. Под покровом темноты он нападет на него и столкнет в ущелье. Валли в растерянности. Её гнев на Хагенбаха уже утих, и чувство любви к нему берет верх. Мимо, напевая, проходит Хагенбах. Валли замерла в оцепенении. Вдруг раздается крик и шум падающего тела. Возвращается Гельнер — он выполнил требование Валли и рассчитывает на награду. В ярости Валли отталкивает его и зовет на помощь. Прибежавшие жители поднимают из ущелья тело Хагенбаха. Афра просит перенести её жениха к ней в таверну. Валли согласна уступить Хагенбаха сопернице, лишь бы тот остался жив.

Акт четвертый. Высоко в горах

Валли, подавленная и угнетенная, бродит по горам. Её сопровождает Вальтер. Он просит девушку вернуться в деревню. Начинается Рождество, и все празднуют. Валли отказывается и отсылает Вальтера. Ей нечего делать в деревне с людьми, она хочет умереть. Внезапно она слышит голос, который зовет её. Это Хагенбах, который оправился от падения и пришел признаться, что он любит Валли, но не решался сказать ей об этом. Валли счастлива. Влюбленные теперь будут вместе, но нужно спускаться в деревню. Хагенбах идет искать тропинку, ведущую вниз. В это время с горы сходит лавина и погребает его. Валли секунду колеблется, а затем бросается в пропасть вслед за любимым.

Дискография

• Каталани. Валли. Р. Тебальди, М.дель Монако, Дж. Гуэльфи, Дж. Тоцци, Р.Скотто. Дирижер К. М. Джулини / Ла Скала 7.12.1953 / G.O.P
• Каталани. Валли. Р. Тебальди, Дж. Пренделли, Д.Донди, И.Жардино, П.Перотти. Дирижер А.Базил/ RTI 1960
• Каталани. Валли. Р. Тебальди, М.дель Монако, П.Каппуччилли, Х.Диас. Дирижер Ф.Клева / DECCA 1969
• Каталани. Валли. М.Оливеро, А.Замбон, С.Карроли, Н.Дзаккариа / Bergamo, Teatro Donizetti 9.10.1972 / FOYER

Ссылки

• [www.librettidopera.it/wally/wally.html Полный текст либретто (итал.)]

Отрывок, характеризующий Валли (опера)

«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.