Валмиерский драматический театр
Поделись знанием:
К:Театры, основанные в 1919 годуКоординаты: 57°32′22″ с. ш. 25°25′34″ в. д. / 57.53944° с. ш. 25.42611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=57.53944&mlon=25.42611&zoom=17 (O)] (Я)
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
| Валмиерский драматический театр | |
 | |
| Основан | |
|---|---|
| Ссылки | |
|
[www.vdt.lv .lv] | |
Валмиерский драматический театр (латыш. Valmieras Drāmas teātris) — профессиональный репертуарный латышский драматический театр, основанный в 1919 году в Валмиере[1].
До 1991 года носил названия: Театр Валмиерского совета (1919), Валмиерский драматический театр (1923—1926), Валмиерский театр (1926—1930), Северолатвийский театр (1930—1940, 1942—1943), Драмкружок Валмиерского рабочего профсоюза (1940—1941), Валмиерский драматический театр Латвийской ССР (1944—1953), Валмиерский государственный театр драмы им. Л. Паэгле (1953—1991).
Находится на ул. Лачплеша, 4.
Содержание
История театра
В 1885 году Валмиерское латышское общество на месте бывшего Дерптского бастиона построило здание для выступления латышской любительской труппы. 29 марта 1919 года постановка режиссёром Я. Зариньшем пьесы Герхарта Гауптмана «Потонувший колокол», ознаменовала появление нового профессионального коллектива.
После первого сезона был перерыв и, получивший новое название театр, продолжил работу в 1923 году. Труппа почти сплошь состояла из любителей, заработную плату получали только главный режиссёр и ведущий актёр.
К 1930 году положение улучшилось и театр занял стабильную позицию. Для репертуарной политики театра характерно значительное присутствие пьес латышских авторов.
С 1987 года до начала 1990-х в связи с реконструкцией театра, спектакли ставились на других площадках. В 2004 году было окончено строительства нового здания, на сегодняшний день одного из самых современных и технически оснащённых среди латвийских театров. Спектакли идут в Большом, Круглом, Малом залах и на Сцене большого зала.
В 2008 году труппа театра состояла из 30 штатных и 15 заштатных актёров, многие из которых в разное время были отмечены призами престижной национальной театральной награды «Teātra balva», ежегодно вручаемой на торжественной церемонии «Ночь лицедеев»[2].
В Валмиерском театре играли актёры: Волдемар Акуратерс, Айгар Апинис, Светлана Блесс, Индра Бурковска, Хелга Данцберга, Регина Девите, Лигита Девица, Артур Димитерс, Мара Земдега, Артур Калейс, Визма Калме, Арнис Лицитис, Эльза Радзиня, Рихард Рудакс, Эдгар Сукурс, Даце Эверса, Янис Яранс. Работали и работают режиссёры: Рудольф Балтайсвилкс, Арий Гейкинс, Ольгерт Дункерс, Ольгерт Кродерс, Петерис Крыловс, Феликс Дейч.
Главные режиссёры и художественные руководители театра
- Я. Зариньш (1919)
- В. Абрамс (1930—1932)
- А. Зоммерс (1932—1936)
- Ж. Вейнбергс-Винкалнс (1934—1940, 1942—1943, 1945—1949)
- А. Лаце (1950—1957)
- П. Луцис (1943—1944, 1957—1991)
- В. Брасла (1995—2000)
- Т. Ласманис (2000—2001)
- Е. Сниедзе (с 2005)
Избранные постановки
- 1966 — «Не жить без любви» Виктора Розова
- 1968 — «Родина» Екаба Яншевского
- 1970 — «Блудный сын» Рудольфа Блауманиса
- 1971 — «Мышеловка» Агаты Кристи
- 1971 — «Соловьиная ночь» Валентина Ежова
- 1972 — «Гамлет» Уильяма Шекспира
- 1972 — «Женские войны» Анны Бригадере
- 1973 — «Легенда о Каупо» Ария Гейкинса
- 1974 — «Из подслащённой бутылки» Рудольфа Блауманиса
- 1974 — «Три сестры» А. П. Чехова
- 1975 — «Дождь» по рассказу Уильяма Сомерсета Моэма
- 1976 — «Женщины Нискавуори» Хеллы Вуолийоки
- 1976 — «Синяя» Гунара Приеде
- 1977 — «Укрощение строптивой» Уильяма Шекспира
- 1978 — «Индраны» Рудольфа Блауманиса
- 1978 — «Мир за твоим окном» Паула Путниньша
- 1979 — «Гнездо глухаря» Виктора Розова
- 1980 — «До третьих петухов» по сказке Василия Шукшина
- 1981 — «Мнимый больной» Мольера
- 1982 — «Спридитис» Анны Бригадере
- 1983 — «Любовь сильнее чем смерть» Райниса
- 1984 — «Янис» Лелде Стумбре
- 1985 — «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана
- 1986 — «Учебная тревога» Гунара Приеде
- 1986 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова
- 1987 — «Диктатура совести» Михаила Шатрова
- 1990 — «Пожалейте нас» Паула Путниньша
- 1990 — «Шестой этаж» А. Жери
- 1991 — «Тётушка из Бразилии» Брэндона Томаса
- 1991 — «Последняя лодка» Мартиньша Зиверта
- 1992 — «Роза» Лелде Стумбре
- 1992 — «Сон в Янову ночь» Гунара Приеде
- 1992 — «Мы любим и мы живём» Франсуазы Саган
- 1993 — «Мистерии Юхана Нагеля» по роману Кнута Гамсуна
- 1994 — «Фердинандо» Аннибале Ручелло
- 1995 — «Почему это так, Мэл» Нила Саймона
- 1995 — «Такая любовь» Павла Когоута
- 1996 — «Венецианка» пьеса неизвестного автора XVI века
- 1996 — «Домашний враг» Екаба Зейболта
- 1997 — «Учитель из Варкальского уезда» Якоба Яншевского
- 1997 — «Иванов» А. П. Чехова
- 1998 — «Всё из-за этой шальной Паулины» по рассказу Визмы Белшевицы
- 1998 — «Свадьба Мюнхгаузена» Мартиньша Зиверта
- 1999 — «Живой труп» Л. Н. Толстого
- 2000 — «Мэри Поппинс» Памелы Трэверс
- 2000 — «Дачники» М. Горького
- 2002 — «Госпожа министерша» Бранислава Нушича
- 2002 — «Лето и дым» Теннесси Уильямса
- 2003 — «Песочница» Э. Сниедзе
- 2003 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова
- 2004 — «Господин Пунтила и его слуга Матти» Бертольта Брехта
- 2005 — «Гедда Габлер» Генрика Ибсена
- 2005 — «Паукс и Шмаукс» по сказке Энид Блайтон
- 2005 — «Жизнь втроём» Р. Экленда
- 2005 — «Странная пара» Нила Саймона
- 2006 — «Король Лир» Уильяма Шекспира
- 2006 — «Три товарища» по роману Эриха Мария Ремарка
- 2007 — «Женщины Нискавуори» Хеллы Вуолийоки
- 2008 — «Разнесённый» Алвиса Лапиньша
- 2009 — «Король Лир в богадельне» Отара Багатурия
- 2009 — «Эмиль и берлинские мальчишки» Эриха Кестнера
- 2009 — «Мышеловка» Агаты Кристи
- 2010 — «Мария Стюарт» Фридриха Шиллера
Напишите отзыв о статье "Валмиерский драматический театр"
Ссылки
- [www.vdt.lv Официальный сайт Валмиерского драматического театра]
Примечания
- ↑ Некоторые источники, в том числе официальный сайт Валмиерского драматического театра, считают 1923 год — годом основания театра. Энциклопедические издания годом основания указывают на 1919 год
- ↑ Valmieras Drāmas teātris // Latvijas Enciklopēdija. — Rīga: SIA «Valērija Belokoņa izdevniecība», 2007. — ISBN 9984-9482-0-X.
Отрывок, характеризующий Валмиерский драматический театр
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
