Валтерс, Эвалдс

Эвалдс Валтерс
Ēvalds Valters
Имя при рождении:	Эвалдс Валтерс
Дата рождения:	2 апреля 1894(1894-04-02)
Место рождения:	Хутор Эглиениеки, Планицаской волости, Голдингенского уезда Кулдигинский район
Дата смерти:	26 сентября 1994(1994-09-26) (100 лет)
Гражданство:	Российская империя Российская империя,Латвия Латвия,СССР СССР, Латвия Латвия
Профессия:	актёр
Награды:

Эвалдс Валтерс (латыш. Ēvalds Valters; 2 апреля 1894 — 26 сентября 1994) — старейший актёр Латвии.

Биография

Родился на хуторе Эглиениеки, Планицаской волости, Голдингенского уезда в семье лесника Микеля Шенберга и хуторянки Анны Валтерс.

После смерти отца 1897, когда Эглиениеки сменили владельца, семья переехала в Гольдинген (сегодняшняя Кулдига). Кроме Эвалдса, у Анны Валтерс на руках осталось ещё 5 детей. В городе пошёл в школу и окончил положенные 6 классов.

В свободное время подрабатывал садовником у своего дяди. После окончания школы работал на спичечной фабрике «Вулкан» и учился на парикмахера. В 1912 перебрался в Ригу, днём работал, вечерами изучал французский, немецкий и английский языки на курсах «Языковед». Перешёл работать на винокуренный завод Шваба и вскоре после начала войны попал в эвакуацию.

Три месяца провёл в комитете беженцев и добровольцем поступил в действующую армию. Был зачислен в 5-й Земгальский полк, которым командовал полковник Иоаким Вациетис. После демобилизации (1920) два года учился в Московской студии киноактёра «Творчество» у Евгения Вахтангова.

Учеником студии снялся в немом фильме «Ангел-хранитель». В 1923 обучался актёрскому мастерству в латышском театре-студии «Скатувэ» у Освальда Глазниека. В этом же году вернулся в Латвию. По личному поручению Петра Стучки передал его письмо Янису Райнису.

В 1923—1928 актёр и режиссёр Лиепайского нового театра, преподавал в Народном институте. Женился на актрисе своего театра Мирдзе Каупине, дочь от этого брака Майя Гале живёт в Англии.

В сезоне 1928—1929 выступал на сцене театра Дайлес (Художественный театр). Следующий сезон — актёр и режиссёр Даугавпилсского театра, затем — Лиепайского театра. В 1932 вернулся в Ригу и вместе с Теодором Лацисом основал Народный театр, просуществовавший до 1934. Женился на лиепайчанке Алиде Грин, две дочери — Лайма Несауле и Мара Валтере. Перешёл в Лиепайский театр 1934—1938.

Как бывшему стрелку Министерство земледелия выделило участок земли в Биерини, на окраине Риги (1939), который обошёлся в 500 латов. У кофейного фабриканта, репатрианта-немца Таубе, купил яхту, назвал Ведьмой (Ragana) и плавал на ней по Лиелупе до середины 50-х годов.

В 1940 за выход в эфир сообщения, расцененного как провокационное, был арестован на короткое время. Стал директором Елгавского театра (1940—1941), в дальнейшем перешёл в театр Дайлес и уже до конца жизни остался его актёром. В третьем браке был женат на актрисе Вере Грибаче, сын Райтис.

Повторно арестован на более длительный срок в 1945 году. Освобождён при личном участии в его судьбе Эдуарда Смильгиса. Гораздо позже, в 1983, допрашивался в Комитете Госбезопасности, но уже без последствий.

Значительная часть жизни была отдана литературному творчеству. В честь 300-летнего юбилея Жана Расина была издана пьеса «Британик», перевод которой сделал Э. Валтерс (1939). В 1949—1955 написал сборник стихов «Русиада», опубликованный в Швеции Латышским национальным фондом. В Латвии был опубликован в 1990, повторное издание 1992. В 1985 издательство «Лиесма» выпустило басни Лафонтена в переводе Э. Валтерса.

8 октября 1988 года открывал съезд Народного фронта Латвии, 11 ноября того же года в торжественной обстановке поднимал Латвийский флаг на Башне Святого Духа Рижского замка.

Умер 26 сентября 1994 года, похоронен на рижском Братском кладбище (главном в стране воинском захоронении).

Театральные работы

С 1917 по 1991 сыграл 300 ролей в четырёх театрах:

• Театр 5-го Земгальского стрелкового полка (1917) — 2 роли.
• Лиепайский театр (1923—1928) — 28 ролей.
• Дайлес театр (1928—1929) — 12 ролей.
• Лиепайский театр (1930—1931) — 16 ролей.
• Народный театр (1932—1933) — 4 роли.
• Лиепайский театр (1934—1938) — 61 роль.
• Дайлес театр (1941—1991) — 106 ролей.

Среди сыгранного: латышская, русская, европейская классика, пьесы современных (на тот момент) авторов. Первая роль — в спектакле Г. Райниса «Гирт Вилкс» и последняя — ночной сторож в инсценировке романа Рутку Тевса «Слуги Дьявола».

В репертуаре актёра была в числе прочих и роль Ленина в спектакле Мориса Ростана «Николай II и Ленин» (Постановка Лиепайского театра 1930 года).

Как и в кино, был виртуозным исполнителем небольших ролей, требовательным к себе и к коллегам актёром.

Фильмография

Полный список работ актёра в кино:

• 1922 — Ангел-хранитель — эпизод
• 1939 — Сын рыбака — старик Клява
• 1956 — Причины и следствия — эпизод
• 1957 — Рита — аптекарь
• 1957 — Сын рыбака (новая версия) — эпизод
• 1958 — Чужая в поселке — Суструпс
• 1964 — Капитан Нуль — Дундурс
• 1965 — Клятва Гиппократа — фельдшер Ланка
• 1966 — Эдгар и Кристина — эпизод
• 1966 — Я всё помню, Ричард — эпизод
• 1967 — Часы капитана Энрико — библиотекарь
• 1967 — Жаворонки прилетают первыми — Анстинс
• 1968 — 24-25 не возвращается — эпизод
• 1968 — Времена землемеров — крестьянин
• 1969 — У богатой госпожи — эпизод
• 1970 — Слуги дьявола — Экс
• 1970 — Республика Вороньей улицы — чистильщик обуви
• 1971 — Рогатая глина — чёрт
• 1972 — Ель во ржи — Кримульденс
• 1972 — Слуги дьявола на Чёртовой мельнице — Экс
• 1972 — Илга-Иволга — автобусный попутчик
• 1974 — Нападение на тайную полицию — помощник Грегуса
• 1975 — В клешнях чёрного рака — управляющий
• 1975 — Мой друг — человек несерьезный — Чаканс
• 1976 — Быть лишним — сторож
• 1976 — Мастер — Ранцанс
• 1976 — Соната над озером — Эйдис
• 1977 — Отблеск в воде — Петерис Лодыньш
• 1977 — Будьте моей тещей! — Альберт
• 1978 — Театр — капитан, гость мамы Джулии
• 1979 — Ночь без птиц — Кракштис
• 1979 — Незаконченный ужин — Арнольд
• 1979 — Всё из-за этой шальной Паулины — фотограф
• 1981 — Помнить или забыть — Придис
• 1981 — Лимузин цвета белой ночи — Алфред Фигал
• 1982 — Забытые вещи — Валтерс
• 1985 — Проделки сорванца — Столле-Йоке
• 1986 — В заросшую канаву легко падать — Торнис
• 1990 — Наследница «Оборотней»
• 1990 — Майя и Пайя — дедушка чёрта

Звания и награды

• 1992 — Академия наук Латвии избрала Э. Валтерса почётным членом.
• 1994 — «Почётный кадет» Военной академии.
• 1994 — Почётный член организации Латвияс Мазпулки.
• 1994 — Награждён Знаком отличия Службы безопасности Латвийской Республики и Знаком отличия Земессардзе Латвийской Республики.
• 1994 — Избран почётным председателем Общества Латышских стрелков.
• 1994 — 2 апреля награждён высшей военной наградой «Zobenu».
• 1994 — Почётный пенсионер Латвии.

Память

• 1992 — 3 июля Э. Валтерс получил первый паспорт Латвийской Республики за номером LA 0500001.
• 1994 — Латвийская почта выпустила почтовую марку «Эвалдсу Валтерсу — 100».
• 1995 — Кембриджская энциклопедия опубликовала статью о Э. Валтерсе в своём сборнике «Кто был кто в XXI столетии».
• 1994 — После смерти установлен гранитный бюст работы скульптора А. Терпиловского в саду Театрального музея.
• 1997 — У штаба батальона NBS (в районе Крестовых казарм) установлен памятный камень в честь старейшего солдата Э. Валтерса.
• 1997 — Скульптор Глеб Пантелеев изготовил восковую фигуру Э. Валтерса.
• 2004 — В новом рижском микрорайоне Дрейлини именем Э. Валтерса была названа улица.
• 2004 — По опросу читателей газеты «Латвияс Авизес», назван в числе 100 самых известных персон Латвии.

Литература и источники

• 100 Latvijas personību sast. Pēteris Apinis. — Rīga : Nacionālais apgāds : Latvijas Avīze, 2006. — 227 Стр. ISBN 9984-262-69-3
• Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 214. — 880 с. — 60 000 экз. — ISBN 5-89960-002-0.

Ссылки

• Эвалдс Валтерс (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Валтерс, Эвалдс

Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.