Валуево (Москва)

Посёлок Валуево Страна РоссияРоссия Субъект Федерации МоскваМосква Административный округ Новомосковский Поселение Филимонковское Координаты 55°34′26″ с. ш. 37°21′17″ в. д.55.5739694° с. ш. 37.3547694° в. д. / 55.5739694; 37.3547694    Внутреннее деление Верхнее Валуево, Нижнее Валуево Основан XIV век Первое упоминание XIV век Прежние названия село Покровское, Настасьино, Настасьино-Покровское Высота центра 185 м Население 435 человек (2006) Часовой пояс UTC+3 Почтовый индекс 108821 Автомобильный код 77, 97, 99, 177, 197, 199, 777 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=45297577101 45 297 577 101] Показать/скрыть карты

Валу́ево — посёлок в Новомосковском административном округе Москвы (до 1 июля 2012 года был в составе Ленинского района Московской области). Входит в состав поселения Филимонковское.

В посёлке Валуево расположена усадьба «Валуево», на территории которой ныне расположен клинический санаторий «Валуево».

География

Посёлок Валуево стоит на реке Ликове, протекающей в глубокой и широкой долине, находящейся на Теплостанской возвышенности, вблизи её южного края. В 30 километрах от центра Москвы и 10 км от МКАД.

История

Первое упоминание о Валуеве как о вотчине бояр Валуевых относится к XIV веку, но впервые это название официально укрепилось за селом в 1861 году, при отмене крепостного права. До этого же село называлось и упоминалось во всех межевых и крепостных актах как: Настасьево, Покровское, Настасьино и Настасьино-Покровское.

Начиная с XVI века и до 1917 года хозяева часто менялись. В посёлке находится хорошо сохранившаяся усадьба Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, созданная в XVIII веке. В настоящее время на территории усадьбы находится санаторий.

С 1921 по 1937 гг. здесь находилась дача А. И. Рыкова — председателя СНК СССР в 1924—1930 гг.

В 1994—2006 годах — центр Филимонковского сельского округа. 1 июля 2012 года посёлок Валуево вошёл в состав Новомосковского административного округа Москвы.

Проезд

• От метро «Юго-Западная» автобусами 611, 611с, 272 и 590 до города Московский, далее автобусами 420 и 39 до остановки «Санаторий Валуево»
• Маршрутное такси № 894 от станции метро «Ясенево».

Ссылки

• [adm-filimonkovskoe.ru Официальный сайт администрации сельского поселения Филимонковское]
• [www.hist-sights.ru/node/410 Усадьба «Валуево» на сайте «Исторические достопримечательности России»]
• [hist-usadba.narod.ru/text0-39-1.html Валуево — история, геологическое строение местности, флора и фауна на сайте «Статьи и книги. исторические усадьбы России»]
• [maps.kosmosnimki.ru/api/index.html?permalink=N81998b64&60e kosmosnimki.ru: Спутниковый снимок 1966 года Валуево]

Отрывок, характеризующий Валуево (Москва)

– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.