Вальдемар II

Вальдемар II

Вальдемар II Победоносный (лат. Valdemarus, дат. Valdemar Sejr; 9 мая или 28 июня 1170 — 28 марта 1241) — король Дании с 1202 года, укрепивший внутреннее и внешнее положение страны.

Вальдемар был сыном датского короля Вальдемара I Великого и дочери минского князя Володаря Глебовича, Софии. По линии отца Вальдемар являлся прапраправнуком великого князя киевского Всеволода Ярославича, а по линии матери его предком был король Дании Свен II Эстридсен.

Правление

Став королём, он начал проводить активную внешнюю политику. Ему удалось присоединить некоторые северогерманские территории, что было письменно признано германским королем Фридрихом II. В 1218 году к Вальдемарy обратился епископ Риги с просьбой о помощи против эстов, нападавших на немецких колонистов. Он дал согласие и вскоре получил поддержку от папы римского.

Папа Гонорий III в своей булле от 9 окт. 1217 г благословил это намерение и передавал королю Дании все земли, которые тот захватит в Эстонии, что придало вторжению статус Крестового похода против язычников Прибалтики. В результате была одержана победа над эстами при Линданисе и захвачена большая территория. На ней было основано герцогство и построено укрепление вместо разрушенного Линданисе, где позднее вырос город Ревель.

Однако вскоре его постигли неудачи. В 1223 году король и его сын были похищены приглашённым ими на пир шверинским графом Генрихом. Этим воспользовался Фридрих II, потребовавший возвращения немецких территорий и выплаты огромной компенсации. Вальдемару пришлось согласиться на эти условия. После освобождения он пытался возвратить потерянные земли, но безуспешно. Его старший сын погиб на охоте, рано умерла любимая жена, Дагмара Богемская.

Внутри страны при Вальдемаре шла систематизаторская деятельность. Была составлена опись земель в Дании, так называемая «Земельная книга короля Вальдемара», в которую помещались сведения о хозяйствах: их структуре, размере, принадлежности, выплачиваемых с них налогах.

Под руководством виборгского епископа Гуннера, друга Вальдемара, было кодифицировано право Ютландии (Ютский закон), который оказался самым современным из датских областных законов. Он наиболее чётко систематизирован, в нём последовательно выражены интересы короля, чувствуется сильное влияние канонического права. Впоследствии Ютский закон считался основным в Дании, и в период более 300 лет оставался актуальным, что подтверждает факт перевода на немецкий язык Эриком Краббе в XIV веке.

Браки и дети

1-я жена Ингеборга (Рикса) Саксонская; детей не было.

2-я жена Маргарита (Дагмара) Богемская, их дети:

• [Вальдемар]

3-я жена Беренгария Португальская, их дети:

• Эрик IV — король Дании
• Абель — король Дании
• Кристофер I — король Дании
• София, жена маркграфа Иоганна I Бранденбургского

Внебрачные дети(?):

• Кнуд
• Нильс

8. Эрик I Добрый

4. Кнуд Лавард

9. Boedil Thurgotsdatter

2. Вальдемар I Великий

10. Мстислав Владимирович Великий

5. Ингеборга Киевская

11. Христина Ингесдоттер

1. Вальдемар II

12. Глеб Всеславич

6. Володарь Глебович

13. Анастасия Ярополковна Владимирская

3. София Владимировна

14. Болеслав III Кривоустый

7. Рихеза Польская

15. Саломея де Берг-Шельклинген

Источники

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:542271 Вальдемар II] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.hrono.ru/biograf/bio_we/valdemar2dat.html Вальдемар II].

Ссылки

• Форстен Г. В. Вальдемар II // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Вальдемар II

И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.