Валье, Макс

Макс Валье (нем. Max Valier 9 февраля 1895 — 17 мая 1930) — австрийский пионер ракетной техники. Он был одним из основателей германского Общества межпланетных сообщений (VfR — Verein für Raumschiffahrt).

Биография

Валье родился в Боцене, Тироль (ныне в провинции Больцано-Боцен, Италия) и в 1913 году начал изучать физику в университете Инсбрука. Он также работал механиком на близлежащей фабрике. Учёба была прервана первой мировой войной, во время которой он служил в австро-венгерских вооружённых силах.

После войны Валье не вернулся к учёбе, а стал подрабатывать журналистом, писал о науке. В 1923 году он прочитал фундаментальную книгу Германа Оберта «Ракета для межпланетного пространства» и вдохновился идеей написать подобную же книгу для более широкой аудитории. При помощи Оберта, он опубликовал в следующем году «Прорыв в космос». Книга стала бестселлером, выдержав шесть переизданий к 1930 году. За ней последовали многочисленные статьи Валье о полётах в космос, с названиями вроде «Из Берлина в Нью-Йорк за один час» и «Смелое путешествие на Марс».

В 1928—1929 годах Валье, вместе с Фрицем фон Опелем работали над рядом ракетных автомобилей и самолётов. Для фон Опеля это было способом разрекламировать компанию Опель, а для Валье — способом привлечь внимание к ракетной технике в обществе. Именно Валье привлёк Фридриха Зандера в качестве поставщика твердотопливных двигателей. К концу 1920-х годов, VfR сосредоточили свои усилия на ракетах на жидком топливе. Их первые успешные огневые испытания с жидким топливом (продолжительностью пять минут) произошли на заводе Хайландт 25 января 1930 года. 19 апреля 1930 года Вальер произвёл первый испытательный заезд на ракетном автомобиле с жидким топливом, Valier-Heylandt Rak 7.

Оберт критиковал идею Валье о ракетном автомобиле. Так как скорость машины значительно меньше сверхзвукового ракетного выхлопа, то большая часть кинетической энергии переходит выхлопным газам, а не машине. Ракетные двигатели весьма эффективны, но вот по этой причине они не подходят для автомобилей.

Менее чем через месяц Валье погиб, когда ракета со спиртовым топливом взорвалась на испытательном стенде в Берлине. Осколки двигателя ранили его в аорту, он умер практически сразу. Его протеже Артур Рудольф продолжил работу над улучшенной и более безопасной версией двигателя Валье.

Память о Максе Валье до сих пор хранится в Южном Тироле, где он почитается как один из известных изобретателей и учёных из этой провинции. Ряд учреждений назван его именем.

В честь Валье назван кратер на Луне.

Публикации

• Валье Макс. Полет в мировое пространство. — ОНТИ, 1935.

Ссылки

• [epizodsspace.airbase.ru/bibl/valier/obl-vale.html Макс Валье — Полет в мировое пространство.]

Отрывок, характеризующий Валье, Макс

Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.