Вальтер Шатильонский
Вальтер Шатильонский, Готье́ Шатильонский (нем. Walter von Châtillon, фр. Gautier de Châtillon, лат. Gualterus de Insula, Walterus ab Insulis, Gualterus de Castiglione, Galterus de Castellione; ок.1135, Лилль — ок.1200, Амьен) — французский поэт и богослов XII века, писал на латинском языке. Один из крупнейших представителей поэзии вагантов.
Содержание
Биография
Учился в Парижском университете и Реймсе у Стефана из Бове (Стефана де Гарландии). В 1166 году переехал в Англию, где служил в канцелярии английского короля Генриха II Плантагенета; вступил в учёный кружок, в который входили архиепископ Томас Бекет и Иоанн Солсберийский. В 1170 г. (после убийства Бекета) бежал во Францию, где преподавал в Шатильоне-на-Марне. Ездил в Рим и Болонью, где изучал (католическое) каноническое право. По возвращении из Италии служил в канцелярии Реймса, снискал уважение архиепископа Вильгельма Шампанского, даровавшего (после посвящения ему «Александреиды») Вальтеру каноникат в Амьене, где поэт провёл свои последние годы. Умер от бубонной чумы. Сохранилась анонимная эпитафия («Dum Gualterus egrotaret»), трогательно повествующая о болезни и смерти Вальтера.
Творчество
Главное сочинение Вальтера — эпическая поэма в 10 книгах «Александреида» (сочинена в конце 1170-х или начале 1180-х гг.) о жизни и деяниях Александра Македонского, в основном, на материале Курция Руфа. В соответствии с антикизирующими представлениями того времени о высокой поэзии «Александреида» написана гекзаметрами. В «Трактате против иудеев» Вальтер делает подборку антиееврейских высказываний ветхозаветных пророков и противопоставляет иудейскую и христианскую интерпретации учения о Троице.
Поэзия Вальтера чрезвычайно разнообразна. Среди 46 стихотворений в рукописи 351 из Сент-Омера и ещё 18 стихотворений в различных рукописях (в том числе, в знаменитой Carmina Burana) — сатира на обмирщение клира (например, «Propter Sion non tacebo», о падении нравов в папской курии) в стиле вагантов, любовная лирика, пасторали, стихотворения на случай (об убийстве Бекета, о коронации Филиппа II) и даже собственная эпитафия («Insula me genuit»).
Рецепция
Несмотря на то что с точки зрения исторической науки «Александреида» не выдерживает критики[1], поэма пользовалась чрезвычайной популярностью ещё при жизни Вальтера. Следы влияния «Александреиды» и подражания ей явственны в поэтических сочинениях Матвея Вандомского, Алана Лилльского и Арриго да Сеттимелло (Arrigo da Settimello). Фраза «Кто хочет избежать Харибды, попадёт в лапы Сциллы»[2] в Средние века вошла в поговорку.
О чрезвычайной популярности Вальтера свидетельствует обширное количество стихотворений, которые в разное время приписывались ему, но в реальности, как считает современная наука, ему не принадлежат. Среди таковых сатирический «Апокалиписис Голиаса» (Apocalypsis Goliae)[3] и стихотворение о школяре, известное под названием «Прощание со Швабией»[4]. Вальтер Шатильонский рассматривается как возможный автор (анонимного) трактата «Moralium dogma philosophorum»[5].
Сочинения и переводы
- Александреида (Alexandreis) // Galteri de Castellione Alexandreis, ed. M.L.Colker. Padua, 1978; Walter von Châtillon. Das Lied von Alexander des Grossen, hrsg. v. Philipp Gautier, Gerhard Streckenbach, Otto Klingner. Heidelberg: L. Schneider, 1990; Памятники средневековой латинской литературы X—XII веков. Перевод М. Л. Гаспарова. М.: Наука, 1972, С.449-459.
- Трактат против иудеев (Tractatus contra Iudaeos) // PL 209, col.419-458.
- Die Lieder Walters von Châtillon in der Hs.351 von St.Omer, ed. K.Strecker. Berlin, 1925.
- Moralisch-satirische Gedichte Walters von Châtillon, ed. K.Strecker. Heidelberg, 1929.
- Четыре стихотворения Вальтера из сб. Carmina Burana: No.8, No.123, No.41, No.42 // Памятники средневековой латинской литературы X—XII веков. Перевод М. Л. Гаспарова. М.: Наука, 1972, С.510-515.
- Двенадцать стихотворений Вальтера // Поэзия вагантов. Перевод М. Л. Гаспарова. М.: Наука, 1975, С.95, 125—146, 157—160, 212, 233—234, 270—273, 326—328 (серия «Литературные памятники»).
См. также
Напишите отзыв о статье "Вальтер Шатильонский"
Примечания
- ↑ Например, распятие Иисуса по Вальтеру совершилось уже во времена Александра Македонского.
- ↑ Incidit in Scyllam qui vult vitare Charybdim.
- ↑ Публикация: K. Strecker, Die Apocalypse des Golias. Rome, Leipzig, 1928. См. статью об этой поэме в англ. Википедии.
- ↑ Инципит: Hospita in Gallia / nunc me vocant studia. В России это стихотворение приобрело популярность благодаря вольному переводу Льва Гинзбурга («Во французской стороне…») и песне Давида Тухманова. Опубликовано под именем Вальтера [books.google.ru/books?id=132u04Ci7u8C&pg=PA296&dq=%22Hospita+in+Gallia%22&hl=ru&sa=X&ei=yGlST7eMEuHS4QS4qYSxDQ&ved=0CFYQ6AEwBjgK#v=onepage&q=%22Hospita%20in%20Gallia%22&f=false|В.Ваккернагелем] впервые ещё в 1845 году. Ныне считается анонимным.
- ↑ PL 171, col. 1007 sqq.
Литература
- Raby F.J.E. A history of secular Latin poetry in the Middle Ages. Vol. 2. Oxford: Clarendon Press, 1934 (pp. 72-80, 190-204).
- Alain de Lille, Gautier de Châtillon, Jakemart Gielee et leur temps // Actes du Colloque de 1978. Lille, 1980.
- Стрельникова А.А. Вальтер Шатильонский // Большая российская энциклопедия. Т.4. М.: Большая российская энциклопедия, 2006, с.559.
Ссылки
- [www2.fh-augsburg.de/~harsch/Chronologia/Lspost12/Gualterus/gua_intr.html Оригинальные тексты Вальтера Шатильонского в Bibliotheca Augustana]
Отрывок, характеризующий Вальтер Шатильонский
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
