Шеель, Вальтер

Вальтер Шеель
федеральный президент ФРГ
1 июля 1974 года — 30 июня 1979 года
Глава правительства:	Гельмут Шмидт
Предшественник:	Густав Хайнеман
Преемник:	Карл Карстенс
вице-канцлер ФРГ
21 октября 1969 года — 16 мая 1974 года
Глава правительства:	Вилли Брандт
Предшественник:	Вилли Брандт
Преемник:	Ганс-Дитрих Геншер
министр иностранных дел ФРГ
21 октября 1969 года — 15 мая 1974 года
Глава правительства:	Вилли Брандт
Предшественник:	Вилли Брандт
Преемник:	Ганс-Дитрих Геншер
министр экономического сотрудничества и развития ФРГ
14 ноября 1961 года — 28 октября 1966 года
Глава правительства:	Конрад Аденауэр Людвиг Эрхард
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Вернер Доллингер
Рождение:	Хёшайд, Рейнская провинция, Германия
Супруга:	Ева Шеель Милдред Шеель Барбара Визе
Партия:	НСДАП СвДП
Награды:

Ва́льтер Ше́ель (нем. Walter Scheel; 8 июля 1919, Хёшайд, Рейнская провинция, Германия — 24 августа 2016, Бад-Кроцинген, Германия) — немецкий политик, член Свободной демократической партии Германии. Федеральный президент Германии в 1974—1979 годах.

Биография

Вальтер Шеель родился в семье колесника протестантского вероисповедания. Окончив гимназию, в 1938—1939 годах Шеель учился банковскому делу в «Народном банке» в Золингене. С 3 сентября 1939 года находился на воинской службе, был адъютантом известного аса ночной истребительной авиации Мартина Древеса и дослужился до звания старшего лейтенанта.

13 ноября 1978 года в журнале Der Spiegel было опубликовано заявление Вальтера Шееля о том, что в декабре 1942 года, находясь на фронте, он получил сообщение о своём вступлении в НСДАП, хотя он и не подавал заявления в партию. В статье в газете Die Zeit от 17 ноября 1978 года Шеель сообщил, что он уже не помнит, подавал ли он заявление на вступление в НСДАП или нет, но в партийной деятельности он не участвовал. Шеель продолжал оспаривать своё членство в НСДАП вплоть до 2010 года, но критика в его адрес продолжалась за то, что о своём членстве в партии он заявил только спустя несколько лет после вступления в должность министра иностранных дел.

В послевоенное время в 1945—1953 годах Вальтер Шеель работал консультантом по экономическим вопросам в промышленности и профессиональных союзах, затем работал самостоятельным бизнес-консультантом в Дюссельдорфе. В 1958 году был назначен управляющим маркетингового институт Intermarket. В том же году вместе с Герхардом Кинбаумом и Карлом Циммерером основал компанию Mergers & Acquisitions InterFinanz, которой управлял вместе с Циммерером до конца 1961 года. Свою долю участия в компании в размере 42 % Шеель продал участникам общества в 1964 году.

В 1946 году Шеель вступил в Свободную демократическую партию Германии. С 1954 года Шеель являлся членом земельного правления СвДП в Северном Рейне-Вестфалии, а с 1956 года также входил в центральный аппарат СвДП. В 1968 году Шеель был избран председателем СвДП, сменив на этом посту Эриха Менде. В 1974 году Вальтер Шеель был избран федеральным президентом и вышел в отставку со всех остальных должностей. В 1979 году был избран почётным председателем СвДП.

В 1948—1950 годах Шеель являлся членом городского совета родного Золингена. В 1950—1954 годах Вальтер Шеель избирался депутатом ландтага Северного Рейна-Вестфалии. В 1953 году Шеель был избран в бундестаг и являлся его депутатом до 27 июня 1974 года, до своего избрания на пост федерального президента. В 1967—1969 годах Шеель занимал должность заместителя председателя бундестага.

С 1 июля 1956 по 20 ноября 1961 года Шеель являлся депутатом Европейского парламента. В 1959—1962 годах Шеель возглавлял в Европейском парламенте комитет по вопросам ассоциации заморских стран и территорий и с 1958 года являлся заместителем председателя либеральной фракции.

В результате выборов в бундестаг 1961 года Шеель 14 ноября 1961 года был назначен первым федеральным министром экономического сотрудничества в четвёртом кабинете канцлера Аденауэра. 19 ноября 1962 года в знак протеста против дела Spiegel Шеель вместе с другими министрами — членами СвДП вышел из состава правительства. В кабинете, образованном 13 декабря 1962 года без федерального министра Франца Йозефа Штрауса, Шеель занял ту же должность и сохранил за собой пост министра экономического сотрудничества в правительстве Людвига Эрхарда. В связи с конфликтом вокруг федерального бюджета Шеель вместе с другими министрами из СвДП объявил о своей отставке 28 октября 1966 года. После выборов в бундестаг 1969 года Шеель активно участвовал в формировании социал-либерального коалиционного федерального правительства и 22 октября 1969 года занял в кабинете Вилли Брандта должность вице-канцлера и министра иностранных дел ФРГ. В 1970 году Шеель первым из министров иностранных дел Германии посетил Израиль, дипломатические отношения с которым были установлены в 1965 году. Шеель принимал участие в подготовке и подписании договора 1970 года между ФРГ и СССР о признании послевоенных границ в Европе, положившем начало серии договоров ФРГ с восточноевропейскими странами.

Вместе с Вилли Брандтом Шеель считался отцом политики разрядки международной напряжённости и новой восточной политики, которая поначалу столкнулась с резким неприятием со стороны коалиционных партий и даже привела к выходу из состава фракций членов правящих СДПГ и СвДП, утративших своё большинство в бундестаге. Новые выборы в бундестаг, состоявшиеся в 1972 году, укрепили положение как СДПГ, так и СвДП, возглавляемой Шеелем, и продемонстрировали высокий уровень доверия политике социал-либеральной коалиции. Большую известность Шеелю принёс в 1973 году выпуск пластинки с народной песней в его исполнении, доход от которого был направлен в пользу организации инвалидов. На посту федерального президента Шеель также привлекал внимание общественности своими необычными благотворительными акциями.

После отставки федерального канцлера Брандта 7 мая 1974 года Шеель по просьбе федерального президента исполнял обязанности федерального канцлера до избрания нового канцлера Гельмута Шмидта 16 мая 1974 года. В тот же день Шеель вышел из состава федерального правительства.

На выборах федерального президента ФРГ, состоявшихся 15 мая 1974 года, Шеель собрал в Федеральном собрании 530 голосов от СДПГ и СвДП и победил своего соперника от ХДС Рихарда Вайцзеккера (498 голосов), став четвёртым федеральным президентом ФРГ. Шеель приступил к своим новым обязанностям 1 июля 1974 года. На выборах федерального президента 1979 года Шеель не выдвигал свою кандидатуру с учётом расклада голосов в Федеральном собрании и 30 июня 1979 года вышел в отставку.

Деятельность Шееля на посту федерального президента получила неоднозначную оценку. Его упрекали в том, что у него не было готового плана действий на срок его полномочий. Изысканность в жизни, роскошь в убранстве его служебной резиденции и церемониях контрастировали с традициями его пуристских предшественников и поначалу подвергались критике. Но хвалили Шееля за его открытую и оптимистичную манеру поведения.

В 1979 году Шеель вышел на пенсию. Как бывшему федеральному президенту ему причиталась пожизненная почётная пенсия в размере современных 214 тыс. евро в год, выделялись офисные помещения, офисный и вспомогательный персонал, а также служебный автомобиль с водителем. Офис Шееля располагается в здании ратуши в Бад-Кроцингене по месту его жительства. Служебный автомобиль Вальтера Шееля был изъят в июне 2014 года ввиду его нецелевого использования преимущественно супругой.

Почетный председатель Фонда Фридриха Наумана с 1991 года.

Семья

После 24 лет брака умерла первая супруга Вальтера Шееля Ева Шарлотта, урождённая Кроненберг (1921—1966). В этом браке родился сын Ульрих. В 1969 году Вальтер Шеель женился на Милдред Шеель, у которой уже была дочь Корнелия. В этом браке у Шеелей в 1970 году родилась дочь Андреа-Гвендолин, в 1971 году супруги усыновили мальчика из Боливии Симона Мартина Шееля. Милдред Шеель умерла в 1985 году. С 1988 года Вальтер Шеель находился в браке с Барбарой, урождённой Визе. В 2001—2008 годах супруги проживали в Берлине и в начале 2009 года переехали в Бад-Кроцинген. С 2012 года Вальтер Шеель проживал в доме для престарелых.

Факты

• Вальтеру Шеелю принадлежит рекорд по продолжительности жизни среди всех кайзеров, президентов и канцлеров Германии (включая ГДР).

Ссылки

• [www.dhm.de/lemo/html/biografien/ScheelWalter/ Краткая биография на сайте Немецкого исторического музея]  (нем.)
• [www.bundespraesident.de/DE/Die-Bundespraesidenten/Walter-Scheel/walter-scheel-node.html Биография на сайте федерального президента Германии]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Шеель, Вальтер

Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.