Ванеев, Анатолий Александрович
| Анатолий Александрович Ванеев | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
8 (20) сентября 1899 (27 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Основные идеи: | |
Ване́ев, Анато́лий Алекса́ндрович (26 февраля (9 марта) 1872, Нижний Новгород — 8 (20) сентября 1899, с. Ермаковское, ныне районный центр в Красноярском крае) — активный участник революционного движения в России.
Биография
Родился в семье чиновника. Поступил в Петербургский технологический институт. Будучи студентом, под руководством В. И. Ленина участвовал в создании и деятельности Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Руководил технической подготовкой издания газеты «Рабочее дело». Также принимал участие в гектографировании работы В. И. Ленина «Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?».
В декабре 1895 арестован и в 1897 сослан в Восточную Сибирь. В ссылке женился на Доминике Труховской. В 1899 подписал «Протест российских социал-демократов», направленный против так называемых «экономистов».
Скончался в 1899 году в ссылке от туберкулёза.
Память
- В честь А. А. Ванеева названо несколько улиц в городах и посёлках СССР.
- В селе Ермаковское открыт дом-музей А. А. Ванеева.
- В селе Ермаковское Красноярского края есть совхоз А. А. Ванеева.
Напишите отзыв о статье "Ванеев, Анатолий Александрович"
Литература
Ванеев Анатолий Александрович — статья из Большой советской энциклопедии.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ванеев, Анатолий Александрович
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
