Ванланди
| Ванланди |
Ванланди (Vanlandi) — легендарный правитель свеев из династии Инглингов.
Содержание
В "Саге об Инглингах"
Ванланди был сыном Свейгдира. В отличие от своих предков, он был очень воинственным, но саги ничего не сообщают о его войнах. Кроме того, Ванланди много путешествовал. Во время одной зимовки в Стране Финнов он женился на дочери Сньяра Старого Дриве, а весной уехал, пообещав вернуться на третью зиму. Когда он не вернулся даже спустя десять лет, Дрива заплатила колдунье по имени Хульд, чтобы та либо вернула ей мужа, либо убила его. Когда колдовство начало действовать, Ванланди захотел поехать в Страну Финнов, но его не пустили советники и друзья. Тогда его начала топтать мара. Она так сжала Ванланди голову, что он умер.
Тьодольв из Хвинира говорит о смерти Ванланди так:
Ведьма волшбой
Сгубила Ванланди,
К брату Вили
Его отправила,
Когда во тьме
Отродье троллей
Затоптало
Даятеля злата.
Пеплом стал
У откоса Скуты
Мудрый князь,
Замученный марой.— Сага об Инглингах, XIII.[1]
В "Книге об исландцах"
"Книга об исландцах" упоминает Ванланди в перечне Инглингов между Свейгдиром и Висбуром[2].
Потомство
От Дривы у Ванланди был сын Висбур. Дрива отправила его к отцу перед тем, как прибегла к колдовству.
Сказочная основа саги
Упомянутое в "Саге об Инглингах" имя колдуньи, погубившей Ванланди, — Хульд — типичное имя великанши в скандинавских сказках. "Сньяр" (Snjar) означает "снег", "Дрива" (Drifa) — "метель". Эти "говорящие" имена указывают на то, что в основе рассказа саги о Ванланди лежит сказочный сюжет[3].
Напишите отзыв о статье "Ванланди"
Литература
[norse.ulver.com/src/konung/heimskringla/ynglinga/ru.html Сага об Инглингах]
Примечания
Отрывок, характеризующий Ванланди
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
