Ванновский, Александр Алексеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Алексеевич Ванновский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
 
Рождение: Чернь, Московская губерния
Смерть: Токио, Япония
Место погребения: кладбище Такао-рэйан, Токио
Супруга: Вера Владимировна Яковенко
Партия: РСДРП
Образование: 3-й Московский кадетский корпус
Деятельность: литературовед, философ
 
Военная служба
Годы службы: 1893—1896; 1914—1919
Принадлежность: Российская империя Российская империя
Белое движение Белое движение
Род войск: армия
Звание: подпоручик
Сражения: Первая мировая война;
Гражданская война в России
 
Научная деятельность
Научная сфера: литературоведение, философия
Место работы: Университет Васэда
 
Награды:

Александр Алексеевич Ванновский (11 сентября 1874, Чернь, Московская губерния — 16 сентября 1967, Токио) — российский революционер, японский литературовед и философ.





Биография

Отец — выходец из тамбовского села Ваново (отсюда и фамилия), был офицером. Мать (в девичестве Дурасова) — дочь помещика Саратовской губернии. В детстве с семьёй жил в Туле — отец занимал там должность старшего адъютанта при начальнике гарнизона. В 1884 отдан в 3-й Московский кадетский корпус на казённое содержание. После учёбы в 1893 году отбывал воинскую повинность на Военно-училищных курсах Киевского пехотного юнкерского училища, вышел в запас подпоручиком. В 1896 году поступил в Московское техническое училище.

Под влиянием брата Виктора и лекций по политической экономии С. Булгакова примкнул к революционерам. Женился на революционерке Вере Владимировне Яковенко. Делегат первого, учредительного съезда РСДРП (Минск, 1898) от московского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». После съезда, как и другие участники, был арестован и сослан в Сольвычегодск. Познакомился с Б. Савинковым, А. Богдановым, Н. Бердяевым.

Создал социал-демократическую группу «Воля». Организовал нелегальные типографии, функционировавшие с февраля по декабрь 1903 года сначала в Рыбинске, затем в Ярославле. После II съезда РСДРП (к тому времени ссылка уже закончилась) «Воля» слилась с Северным комитетом партии. 8 декабря 1903 года типография была выявлена жандармами, её сотрудники арестованы. Ванновский отбыл 2 года заключения в ярославской тюрьме.

После освобождения в июне 1905 года участвовал в восстании сапёров в Киеве и в Декабрьском московском восстании. В 1906 году играл активную роль в московском Военно-техническом бюро РСДРП. После поражения революции стал нелегалом. Написал несколько брошюр. Поддерживал меньшевиков.

В 1912 году Александр Ванновский принял христианство и вышел из РСДРП (как он выразился в одном письме, «через Шекспира перешёл от Маркса к Христу»). Участвовал в Первой мировой войне, служа в инженерных войсках; за смелость был награждён орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом. В 1916 году командирован в Хабаровск. В 1917 году был активным противником Ленина, написал два памфлета против коммунизма. В 1919 году заболел нервным расстройством и был признан негодным к воинской службе; отправился на лечение в Японию, но после поражения Колчака остался там навсегда.

Преподавал русскую литературу в Университете Васэда (Токио). Изучал японские рассказы о привидениях («кайдан»), литературный памятник «Кодзики» (в том числе с точки зрения вулканологии). Был известен как шекспировед (считал настоящим творцом шекспировских драм Кристофера Марло, предполагал, что сюжет «Гамлета» возводится к семейной истории царя Ирода, обосновывал новый взгляд на произведение, как на переход от языческого «око за око» к христианском «не убий»). В 1965 году в Токио на русском языке вышла книга Ванновского «Третий Завет и Апокалипсис. Новые данные о жизни, личности и учении Спасителя мира», в которой он показывал, что Апокалипсис выводится из Евангелия, а не наоборот, и автором его является Иисус Христос, а не Иоанн Богослов; по произведению он делает выводы о его авторе, предполагая, что он был выходцем из богатой эллино-иудейской семьи и получил очень хорошее образование, вёл обычный образ жизни, но после видений стал богочеловеком, сделался приёмным сыном плотника Иосифа и начал своё служение. Ванновский публиковал материалы о своей революционной биографии, размышляя о том, почему гуманные идеи революционеров привели к трагедии. Считал, что возрождение России возможно только через обновлённое христианство.

С началом Второй мировой войны был уволен из университета, как и другие иностранные преподаватели. В середине 1950-х годов получил предложение вернуться на Родину, но не стал выполнять условие — написать статью о прислужничестве русской эмиграции японскому милитаризму. В последние годы наладил переписку с родными. Скончался в 1967 году в возрасте 93 лет, похоронен на токийском кладбище Такао-рэйан.

Личный архивный фонд A. A. Ванновского (его заметки и дневники, переписка, а также большие научные и творческие работы по изучению Шекспира и др.; всего 22 тома, 213 единиц хранения) хранится в библиотеке филологического факультета Университета Васэда[1].

Сочинения

  • «Стачечная революция 1905 г.» (изд. в 1917)
  • «Тактика уличного боя»
  • «Тактика милиции»
  • «О подготовке к вооруженному восстанию» (Пролетарий, 1906, № II).
  • «Новые данные о влиянии Шекспира на Пушкина»
  • «Японская мифология и Библия» («Путь». — 1934. — № 42. — Янв.—март. — С. 38—55).
  • «Вулканы и солнце. Новый взгляд на мифологию „Кодзики“» (1941; изд. в 1955 на япон. яз.; в 1960 — на англ. яз.).
  • «The Path of Jesus from Judaism to Christianity as Conceived by Shakespeare. Disclosure of a Hidden Jewish Plot in Shakespeare’s Tragedy „Hamlet“». Tokyo: S. G. Vishtak, 1962, 327 pages («Путь Иисуса от иудаизма к христианству в понимании Шекспира. Разыскание скрытого иудейского сюжета трагедии „Гамлет“»).
  • «Третий завет и Апокалипсис. Новые данные о жизни, личности и учении Спасителя мира», 1965.

Напишите отзыв о статье "Ванновский, Александр Алексеевич"

Примечания

  1. Курата Юка. Архивные фонды Японии: к изучению проблемы русской эмиграции в Японии. // Зарубежная Россия. 1917—1939 гг. Сборник статей. — СПб.: Издательство Европейский Дом. — 2000. — С. 435—439. [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1187258]

Литература

  • [mirslovarei.com/content_his/VANNOVSKIJ-ALEKSANDR-ALEKSEEVICH-32015.html Ванновский Александр Алексеевич] // Исторический словарь
  • Вановский Александр Алексеевич // Деятели революционного движения в России: Биобиблиографический словарь: От предшественников декабристов до падения царизма: [В 5 т.]. — М.: Изд-во Всесоюзного общества политических каторжан и ссыльно-поселенцев, 1927—1934.
  • Ульянов Н. [www.znanie-sila.ru/projects/issue_142.html А. А. Ванновский] // Знание-сила
  • Ульянов Н. [www.znanie-sila.ru/projects/issue2print_141.html Новый Гамлет] // Знание-сила
  • Фридман А. [www.beljews.info/ru/article_sjezd.php I съезд РСДРП]. История евреев Беларуси
  • Бердяева Л. Профессия: жена философа. [www.krotov.info/library/02_b/berdyaev/de1936trush_04.html Комментарии.]
  • Яковенко М. М. «Куда ушла моя жизнь?..» Повествование в письмах, дневниковых записях, воспоминаниях и официальных документах о жизни и трудах Александра Алексеевича Вановского. — М.: Звенья, 2009, 296 с.

Отрывок, характеризующий Ванновский, Александр Алексеевич

Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.