Вантадур, Шарлотта де Ламот-Уданкур

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шарлотта де Ламот-Уданкур
фр. Charlotte de La Mothe-Houdancourt

Портрет мадам Вантадур работы Пьера Миньяра, ок. 1720 г.
Род деятельности:

Фрейлина
Гувернантка королевской семьи

Дата рождения:

1654(1654)

Подданство:

Франция Франция

Дата смерти:

13 декабря 1744(1744-12-13)

Место смерти:

Версаль

Отец:

Филипп де Ламот-Уданкур

Мать:

Луиза де При

Супруг:

Луи-Шарль де Леви, герцог де Вантадур

Дети:

Анна Женевьева де Леви

Шарлотта де Ламот-Уданкур (фр. Charlotte-Eléonore Magdeleine de la Mothe-Houdancourt, 1654—1744) — французская аристократка, ставшая после замужества герцогиней Вантадур (duchesse de Ventadour), известна как воспитательница короля Франции Людовика XV. Она смогла оградить юного наследника французского престола от услуг королевских медиков. Мадам де Вантадур имела официальный титул воспитателя королевских детей, подобно своей матери, внучке и правнучке.





Биография

Шарлотта была младшей из трёх дочерей Филиппа де Ламот-Уданкура, герцога Кардонского, маршала и пэра Франции и Луизы де При (фр. Louise de Prie), маркизы де Туси, воспитательницы королевских детей.

14 марта 1671 года в Париже 17-летняя Шарлотта вышла замуж за 24-летнего Луи-Шарля де Леви, герцога де Вантадур, барона Рошмора, королевского наместника в провинции Лимузен (1647—1717). Молодой герцог из рода Леви приходился внуком французскому военачальнику Анну де Леви.

Единственная дочь Шарлотты, Анна Женевьева, родилась в 1673 году. Вскоре после 1673 года, оскорблённая публичным распутством супруга, Шарлотта ушла от мужа и поселилась в Париже. Только после смерти супруга в 1717 году она стала полностью свободной.

В 1685 году Шарлотта унаследовала от своего дяди, Анри де Ламот-Уданкура, сеньории Роберваль, Рюи и Вербери[1], а также крупную денежную сумму. Благодаря этому обстоятельству Луи-Шарль де Леви-Вантадур стал сеньором де Роберваль.

Дочь Шарлотты вышла замуж 16 февраля 1691 года за Луи-Шарля де Латур д’Овернь, принца Тюренн, наследника герцогов Буйонских (родился 14 января 1665 года). В качестве приданого он получил сеньорию Роберваль.

Во втором браке Анна-Женевьева вышла замуж за Эркюля-Мериадека де Рогана-Субиза; в этом браке в 1697 году родился сын, Жюль Франсуа Луи де Роган-Субиз, ставший впоследствии капитан-лейтенантом королевской гвардии.

Шарлотта скончалась 15 декабря 1744 года в возрасте 89 лет, находясь в усадьбе Глатиньи, неподалёку от Версальского дворца.

Воспитательница королевских детей

Подобно своей матери, 50-летняя мадам Вантадур, служа фрейлиной, в 1704 году получила назначение на должность гувернантки новорожденного герцога Бретонского, первого правнука короля Людовика XIV. Ей помогала младшая гувернантка, мадам де Лаланд.

Её мать, Луиза де При, скончалась в 1709 году. Известен портрет, на котором мадам Вантадур представлена в траурном облачении, держа за помочи маленького герцога Бретонского, в обществе короля Людовика XIV, Великого Дофина и герцога Бургундского.

В трагичном для королевской семьи 1712 году[2] скончалась дофина, заразившись корью, за которой через 6 дней последовал дофин, а менее чем через месяц умер их старший сын, герцог Бретонский. Невзирая на обычаи того времени, Шарлотта не считалась с авторитетом придворных медиков и не допустила врачей к маленькому герцогу Анжуйскому, ставшему затем королём Людовиком XV, ухаживая за ним самостоятельно. Мальчик ласково называл гувернантку «маменька Вантадур»[3]. В итоге наследник Бурбонов выжил[4].

В 1717 году по достижении 7-летнего возраста Людовику XV сменили воспитателя. Новым гувернёром стал 78-летний маршал Вильруа, сын воспитателя Людовика XIV и добрый друг мадам Вантадур, которую затем назначили придворной дамой вдовствовавшей герцогини Орлеанской, матери регента Франции.

В 1727 году мадам Вантадур назначили воспитательницей детей уже самого Людовика XV, а её внучке, герцогине Талар, пожаловали особый титул «survivancière»[5]. Таким образом, обязанность воспитания королевских детей должна была оставаться в семье, что являлось доказательством доверия и привязанности короля Людовика XV.

Тем не менее начиная с 1738 года по соображениям экономии молодых принцесс, ещё не достигших шестилетнего возраста, стали отправлять для завершения образования в аббатство Фонтевро.

Напишите отзыв о статье "Вантадур, Шарлотта де Ламот-Уданкур"

Примечания

  1. Расположены на территории современного департамента Уаза.
  2. Известен в истории Франции как «год четырёх дофинов».
  3. Alexandre Maral. [books.google.ru/books?id=yIi_twAACAAJ Louis XV. Le roi pacifique]. — Rennes: Ouest-France, 2012. — P. 10. — 126 p. — ISBN 9782737355073.
  4. [www.insecula.com/contact/A000616.html Людовик XV Возлюбленный]
  5. Предназначенная её сменить.

Ссылки

  • [chrisagde.free.fr/bourb/l15hommes.php3?page=8 Биография герцогини Вантадур] (фр.). Проверено 12 февраля 2014.
  • [roglo.eu/roglo?lang=fr&m=NG&n=Charlotte+de+La+Mothe-Houdancourt&t=PN Charlotte de La Mothe] (фр.). Сайт roglo.eu. Проверено 12 февраля 2014.

Отрывок, характеризующий Вантадур, Шарлотта де Ламот-Уданкур

Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.