Ваншенкин, Константин Яковлевич

Константин Яковлевич Ваншенкин
Фото 2003 года
Место рождения:	Москва, СССР
Род деятельности:	поэт, прозаик
Жанр:	стихи, проза, воспоминания, эссе
Премии:
Награды:
[www.lib.ru/POEZIQ/WANSHENKIN/ Произведения на сайте Lib.ru]

Константи́н Я́ковлевич Ванше́нкин (17 декабря 1925, Москва — 15 декабря 2012, там же) — советский и российский поэт, автор слов популярных песен «Я люблю тебя, жизнь», «Алёша» и других. Лауреат Государственной премии СССР (1985) и Государственной премии Российской Федерации (2001).

Биография

Родился 17 декабря 1925 года в Москве в семье инженера-химика Якова Борисовича (1892—1948) и учительницы немецкого языка Фаины Давыдовны (урождённой Шварц; 1902—1980). Выпускник политехнического института в Чехословакии (1913), Яков Борисович Вайншенкер преподавал химию в фабрично-заводском училище при бердичевском сахаропесочном и сахарорафинадном заводе. Соответственно, ряд источников указывает, что первоначальная фамилия поэта — Вайншенкер. Как на косвенное подтверждение этой версии ссылаются также на воспоминания Бенендкта Сарнова о шутке С. Я. Маршака по этому поводу. Данная версия оспаривается дочерью поэта Галиной Константиновной Ваншенкиной, утверждающей, что фамилия семьи происходит от голландского предка Михеля Ван Шенка, приехавшего в Россию в середине XIX века и служившего лесничим на Полтавщине.

В семье любили поэзию и часто читали стихи. В 1942 году Константин Ваншенкин ушёл на фронт. После войны поступил в геологоразведочный институт, но, страстно увлечённый поэзией, перешёл в Литературный институт имени А. М. Горького, который окончил в 1953 году. В этом же году вступил в КПСС (вышел в 1989).

Первое стихотворение Ваншенкина, посвящённое освобождению Венгрии от фашистских захватчиков, было напечатано сразу после Великой Отечественной войны. А уже в 1951 году А. Т. Твардовский назвал его одним из лучших молодых поэтов, и в дальнейшем следил за его поэтической судьбой.

Конкретно отображая жизненные явления, нередко прискорбные, Ваншенкин находит для них подходящие поэтические формы. Деталь приобретает в его стихах обобщающее значение, природа выступает в качестве источника импульсов или сравнений, входя органической частью в его философскую лирику. Его творчество пронизано верой в то, что непосредственная сила поэтического таланта одерживает верх независимо от похвалы или хулы со стороны критики, обусловленной временем (Ниспровергают незаслуженно…, 1961). По форме его стихи непритязательны и естественны, да и сама суть его поэтического высказывания направляет к непритязательности и естественности.

— Вольфганг Казак

С начала 1960-х годов Ваншенкин писал прозу, преимущественно автобиографическую. Автор повестей «Армейская юность» (1960), «Авдюшин и Егорычев» (1962), «Большие пожары» (1964), «Графин с петухом» (1968), рассказов и др. Большинство прозаических произведений были опубликованы в возглавляемом Твардовским журнале «Новый мир».

Всего Ваншенкин издал более трёх десятков книг поэзии и прозы.

Широкому кругу людей он известен как автор многих популярных песен, авторами музыки большинства которых были Э. С. Колмановский и Я. А. Френкель. Эпизодически работал с Е. Э. Жарковским, В. С. Левашовым, А. И. Островским. Наиболее прославили Ваншенкина песни «Я люблю тебя, жизнь» («организованная» Марком Бернесом, она стала визитной карточкой и поэта, и певца), «Алёша», «Вальс расставания», «Женька», «За окошком свету мало», «Как провожают пароходы», «Я спешу, извините меня», «Тополя», «Нелётная погода».

Женой Ваншенкина стала сокурсница по Литинституту Инна Гофф — писательница, автор текста знаменитой песни «Русское поле». В браке, длившемся более 40 лет, они вырастили дочь Галину, ныне известную художницу. Их внучка Екатерина публикует в СМИ статьи в жанре литературной критики.

С 1995 года Константин Ваншенкин получал пенсию президента РФ.

Скончался 15 декабря 2012 года в Москве, не дожив 2 дня до 87-летия.

Похоронен 22 декабря на Ваганьковском кладбище.

Книги

• Песня о часовых. — М., Молодая гвардия, 1951
• Подарок. — Владимир, 1952
• Лирические стихи. — М., 1953
• Подарок. — Владимир, 1954
• Весна. — М., 1955
• Портрет друга. — М., 1955
• Волны. — М., 1957
• Лирика. — М., 1959
• Надпись на книге. — М., Молодая гвардия, 1960
• Солдатская судьба. — М., 1960
• Окна. — М.,Сов. писатель, 1962
• Избранное. — М., 1963
• Армейская юность. — М., Сов. писатель, 1964
• Большие пожары. — М., 1964
• Другу. — 1965
• Зеркала на плацу. — М., 1965
• Повороты света. — М.,1965
• Во второй половине дня. — М., 1966
• Непонятливая Лика. — М., 1966
• Стихотворения. — М., 1966
• Соловьиный коридор. — М., Сов. Россия,1967
• Избранная лирика. — М., 1967
• Опыт. — М., 1968
• Избранное. — М., Худ. лит., 1969
• Проза. — М., 1969
• Станция. — М.,1970
• Десантники. — 1970
• Поездка к другу. — М., 1971
• Прикосновенье. — М., Молодая гвардия, 1972
• Характер. — М., Сов. писатель, 1973
• Наброски к роману. Статьи. — М., Современник, 1973
• Колокольчик. — М., 1974
• Избранные стихотворения в 2 т. — М., Худ. лит., 1975
• Как соловей лета. — М., 1975
• Костры воспоминаний. — Магадан, 1975
• Лица и голоса. — М.,Современник, 1978
• Повести и рассказы. — М., Сов. Россия, 1976
• Дорожный знак. — М., Сов. писатель, 1977
• Прикосновенье. — М., 1977
• Воспоминание о спорте. — М.,1978
• Десятилетье. — М.,Сов. Россия,1980
• Поздние яблоки. — М., Сов. писатель, 1980
• Городской мотив. — М., 1980
• Ветка. — М., Современник, 1981
• Рассказ о потерянном фотоальбоме. — М., Сов. Россия, 1982
• Жизнь человека. — М., Сов. писатель, 1983
• Родня. — М., 1983
• Собрание сочинений в 3 т. — М., 1983—1984
• Его опасные пасы. — 1984
• Прикосновенье. — М., Молодая гвардия, 1984
• Графин с петухом. — М., Известия, 1985
• Далёкий свет. — М., Современник, 1985
• Поиски себя: Воспоминания, заметки, записи. — М., 1985
• Зимняя дорога. — М., Сов. Россия, 1986
• Примета. — М., 1987
• Жизнь человека. — М., Сов. писатель, 1988
• Любовь по переписке. — М., Современник,1988
• Замена спектакля. — М., 1988
• Ещё одно десятилетье. Лирика. — М., Сов. Россия.1990
• Музыка из окна. — М., 1991
• Ночлег. — М., 1997
• Писательский клуб. — М., Вагриус, 1998
• Летом в Воскресенске. — М., Подмосковье, 1999
• Волнистое стекло. — М., Сов. писатель, 2000
• Женщина за стеной. — М., Прогресс-Плеяда, 2003
• Поступок. — М., Ключ-С, 2005
• Простительные преступления. — М., ИД Литературная газета, 2006
• Его опасные пасы. — М., Сов. писатель, 2006
• Шёпот. Интимная лирика. — М., Спутник+, 2008
• Фронтовая лирика. — М., Спутник+, 2010
• Вернувшийся. — М., Спутник+, 2010

Награды

• орден Трудового Красного Знамени
• орден Отечественной войны II степени
• орден Дружбы народов
• орден «Знак Почёта»
• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• медаль «За взятие Вены»
• медаль «За укрепление боевого содружества»
• Государственная премия СССР (1985) — за сборник стихов «Жизнь человека»
• Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства 2001 года — за сборник стихотворений «Волнистое стекло»

Отзывы

Только за одну «Я люблю тебя, жизнь!» Константину Яковлевичу можно поставить все памятники, я и его хорошо знал, и супругу его, замечательную поэтессу… прекрасный дуэт скромных и невероятно талантливых людей. Мы дружили семьями, но, что называется, время нас разбросало. Инны не стало, Константин Яковлевич остался один, тяжело переживая уход любимой жены и товарища. Вообще, он удивительный человек, это ж целая плеяда фронтовиков была… Жаль. Но время неумолимо.

— Иосиф Кобзон

Библиография

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
• Васькин А. А. Неожиданный Ваншенкин // Литературная газета. — 2008. — № 19.
• Лысенков В. И. Воскресенские пенаты. М.: Интеллект-центр, 2008.

Ссылки

• [www.litera.ru/stixiya/authors/vanshenkin.html К. Ваншенкин на Стихии]
• [www.stihi-rus.ru/1/vanshenkin/ Стихи К. Ваншенкина] в [www.stihi-rus.ru/page3.htm Антологии русской поэзии]

Отрывок, характеризующий Ваншенкин, Константин Яковлевич

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.