Ван Дейк, Антонис
| Антонис ван Дейк | |
| нидерл. Antoon van Dyck | |
 Автопортрет (фрагмент) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Жанр: | |
| Стиль: | |
| Влияние на: | |
| Сайт: |
[www.antonvandyck.com onvandyck.com] |
 Работы на Викискладе | |
Антонис (Антон, Энтони) ван Дейк (нидерл. Antoon van Dyck, английский вариант написания имени — Anthony, Энтони; 22 марта 1599 — 9 декабря 1641) — южнонидерландский (фламандский) живописец и график, мастер придворного портрета и религиозных сюжетов в стиле барокко.
Биография
Антонис ван Дейк родился 22 марта 1599 г. в Антверпене, в семье богатого торговца тканями Франса ван Дейка. Он был седьмым из двенадцати детей. В 1609 году в 10-летнем возрасте его отдают в мастерскую известного живописца Хендрика ван Балена, писавшего картины на мифологические темы. Первый шедевр Антонис написал, когда ему было 14 лет, — портрет 70-летнего старика.
С 1615 г. у ван Дейка уже имелась собственная мастерская, где он вместе с рядом молодых художников создал серию «Головы апостолов». К ранним его работам относится Автопортрет (ок. 1615, Вена, Музей истории искусств), отличающийся изяществом и элегантностью. В 1618—1620 создает цикл из 13 досок, изображающих Христа и апостолов: Св. Симон (ок. 1618, Лондон, частное собрание), Св. Матфей (ок. 1618, Лондон, частное собрание). Выразительные лица апостолов написаны в свободной живописной манере. Сейчас значительная часть досок этого цикла рассеяна по музеям всего мира. В феврале 1618 года ван Дейк был принят мастером в гильдию живописцев Святого Луки и, уже имея собственную мастерскую, сотрудничает с Рубенсом, работает как помощник в его мастерской.
Ван Дейк рано проявил себя мастером портрета и живописи на религиозные и мифологические сюжеты. С 1618 по 1620 гг. он работал в мастерской Рубенса. Он создает произведения на религиозные темы, часто в нескольких вариантах: «Коронование терновым венцом» (1621, 1-й берлинский вариант — не сохранился; 2-й — Мадрид, Прадо); «Поцелуй Иуды» (ок. 1618—1620, 1-й вариант — Мадрид, Прадо; 2-й — Минеаполис, Институт искусств); «Несение креста» (ок. 1617—1618, Антверпен, Синт-Паулускерк); «Св. Мартин и нищие» (1620—1621, 1-й вариант — Виндзорский замок, Королевское собрание; 2-й вариант — Завентем, церковь Сан Мартен), «Мученичество св. Себастьяна» (1624—1625, Мюнхен, Старая Пинакотека).
В конце 1620 — начале 1621 г. он работал при дворе английского короля Якова I, но затем вернулся в Антверпен. Некоторое время жил в Италии, в основном, в Генуе.
С 1621—1627 Ван Дейк живет и работает в Германии. В 1627 году ван Дейк вернулся в Антверпен и стал придворным художником Изабеллы Клары Евгении.[1]
С 1632 г. живописец снова жил в Лондоне, работая придворным художником Карла I. В 1632 г. король посвятил его в рыцари, а в 1633 г. пожаловал ему статус королевского художника. Живописец получал солидное жалование. В Англии в 1639 году он женился на дочери лорда Рутвена Мэри Ратвен.[1]
Ван Дейк скончался 9 декабря 1641 г. в Лондоне, погребен в Соборе святого Павла в Лондоне.
Основные работы
- портрет Я. Вермёлена, 1616, Государственный музей, Вадуц
- «Распятие св. Петра», около 1615—1617, Музей старинного искусства, Брюссель
- «Юпитер и Антиопа», около 1617—1618, Музей изящных искусств, Гент
- «Иоанн Креститель и Иоанн Евангелист», 1618, Картинная галерея, Берлин-Далем
- «Пьяный Силен», 1620, Галереи старых мастеров в Дрездене.
- «Мадонна дель Розарио», начата в 1624, Ораторий дель Розарио, Палермо
- «Отдых на пути в Египет», 1630, Старая пинакотека, Мюнхен
- портрет Марии Луизы де Тассис, Галерея Лихтенштейн, Вена
- портрет живописца П. Снайерса, Старая пинакотека, Мюнхен
- портрет живописца Адама де Костера, Брайтон Хаус, Кеттеринг
- «Амур и Психея», 1638, Кенсингтонский дворец, Королевская коллекция, Лондон
- Венера в кузнице Вулкана (1630—1632), Лувр, Париж
- «Конный портрет короля Карла I со шталмейстером Сен-Антуаном», 1633, Букингемский дворец
- «Портрет Карла I на охоте», около 1635, Лувр
- портрет Ф. Уортона, Национальная галерея искусства, Вашингтон
- портрет Дж. Стюарта, Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Неизвестная картина
В марте 2011 года в Испании было объявлено о находке неизвестной ранее картины Ван Дейка «Дева Мария с младенцем и раскаявшиеся грешники», написанной в 1625 году для герцога Медины-де-лас-Торрес. Картина до 1808 года хранилась в монастыре Эскориал, затем в Королевской академии изящных искусств и до последнего времени считалась копией[2].
Напишите отзыв о статье "Ван Дейк, Антонис"
Литература
- Лисенков Е. Г. Ван Дейк. — Л., 1926
- Смольская Н. Ф. Антонис Ван Дейк. — М. — Л., 1963
- Варшавская М. Я. Ван Дейк. Картины в Эрмитаже. — Л., 1963.
- Грицай Н. И. Антонис Ван Дейк. — М., 1979.
- Браун К. Ван Дейк: Пер. с англ. — М., 1987.
- Glück G., Antonis van Dyck. Des Meisters Gemälde, 2 Aufl., Stuttg. — B., 1931
- Puyvelde L. van. Van Dyck, Brux. — Arnst., 1950.
- Larsen E. L. V. 2 // Opera Completa di van Dyck. — Milano, 1980.
Примечания
Ссылки
- [www.antonvandyck.com Персональный сайт] (англ.)
Отрывок, характеризующий Ван Дейк, Антонис
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
