Ван Дипенбек, Абрахам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Абрахам ван Дипенбек (нидерл. Abraham van Diepenbeeck, род. (крещён) 9 мая 1596 г. Хертогенбос — ум. 31 декабря 1675 г. Антверпен) — фламандский художник и график эпохи барокко, работал также красками по стеклу.



Жизнь и творчество

Абрахам ван Дипенбек учился рисованию у своего отца, первоначально — росписи по стеклу. В 1629 году он приезжает в Антверпен и занимается здесь этим ремеслом. Затем он становится учеником и позднее — помощником П.— П. Рубенса. Среди работ ван Дипенбека того времени следует отметить серию из жизни св. Павла в антверпенской Доминиканской церкви. В 1646 году художник становится гражданином Антверпена, в 1638 году его принимают в гильдию святого Луки, объединявшую художников этого города, а в 1641 году он становится директором антверпенской Академии искусств.

Позднее он совершает путешествие в Италию, после чего начинает писать картины масляными красками и заниматься графическим иллюстрированием. В годы правления в Англии короля Карла I А. ван Дипенбек живёт и работает в этой стране и, среди прочего, пишет портреты Уильяма Кавендиша, первого герцога Ньюкасла и членов его семьи. По рисункам, сделанным художником, были созданы многочисленные гравюры по меди, в том числе и книжные иллюстрации.

Галерея

Напишите отзыв о статье "Ван Дипенбек, Абрахам"

Отрывок, характеризующий Ван Дипенбек, Абрахам

– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.