Ван Мэн (шорт-трекистка)

О китайском художнике XIV века см. Ван Мэн (художник)

Ван Мэн
Гражданство	КНР КНР
Дата рождения	10 апреля 1985(1985-04-10) (39 лет)
Место рождения	Цитайхэ, Китай
Рост	167 см
Вес	60 кг
Карьера
Статус	соревнуется
Медали
Зимние Олимпийские игры Золото Турин 2006 500 метров Золото Ванкувер 2010 500 метров Золото Ванкувер 2010 1000 метров Золото Ванкувер 2010 Эстафета Серебро Турин 2006 1000 метров Бронза Турин 2006 1500 метров Чемпионаты мира Золото 2003 Эстафета Золото 2004 500 метров Золото 2006 500 метров Золото 2006 Эстафета Золото 2008 500 метров Золото 2008 1000 метров Золото 2008 1500 метров Золото 2009 500 метров Золото 2009 1000 метров Серебро 2004 Эстафета Серебро 2004 1500 метров Серебро 2005 Эстафета Серебро 2005 500 метров Серебро 2006 1000 метров Серебро 2006 1500 метров Серебро 2006 3000 метров Бронза 2005 1000 метров Бронза 2005 1500 метров Бронза 2008 Эстафета Чемпионаты мира среди команд Золото 2008 Женщины Золото 2009 Женщины Серебро 2003 Женщины Серебро 2004 Женщины Серебро 2005 Женщины Серебро 2006 Женщины Чемпионаты мира среди юниоров Золото 2002 500 метров Бронза 2002 1500 метров
Лучшие результаты
500 метров	42,609 с (МР)
1000 метров	1:29,495 (МР)
1500 метров	2:20,876
3000 метров	5:11,515
Эстафета	4:07,179
Результаты
Олимпийские игры	4 (2006, 2010)
Чемпионат мира	14 (2003, 2004, 2006—2009)
Последнее обновление: 18 февраля 2010

Ван Мэн (кит. упр. 王濛, пиньинь: Wáng Méng, род. 10 апреля 1985 года в Цитайхэ, Китай) — китайская шорт-трекистка, 4-кратная олимпийская чемпионка и многократная чемпионка мира.

Спортивная карьера

Ван Мэн стала первой олимпийской чемпионкой от Китая в зимних видах спорта. На зимних Олимпийских играх 2006 в Турине она выиграла три медали — золотую, серебряную и бронзовую на дистанциях 500, 1000 и 1500 метров соответственно, а также со своей командой заняла восьмое место в эстафете.

Спустя 4 года в Ванкувере Ван Мэн выиграла 3 золотых награды на дистанциях 500 и 1000 м, а также в эстафете, став одной из главных героинь Игр. На Олимпиаде в Ванкувере лишь норвежской лыжнице Марит Бьёрген также удалось завоевать 3 золотые медали. Интересно, что в предварительных забегах на дистанции 500 метров Ван Мэн за один день дважды обновляла олимпийский рекорд.

Ван Мэн действующая рекордсменка мира на дистанциях 500 и 1000 метров. Также ей вместе со сборной Китая принадлежит мировой рекорд в эстафете.

После Олимпийских игр в Ванкувере 4-кратная олимпийская чемпионка заявила, что собирается завершить спортивную карьеру:

Мне уже 25 лет. Через четыре года, когда начнутся Игры в Сочи, мне будет 29. Трудно предположить, что я на тот момент останусь ещё конкурентоспособной, тем более что сейчас я уже очень устала от спорта.

7 июня 2011 года в Лицзяне группа китайских шорт-трекисток, включающая олимпийских чемпионок Ван Мэн, Чжоу Ян, Лю Цюхун, возвращалась в свой отель после вечеринки. Они громко кричали и распевали песни, несмотря на позднюю ночь. Вызванный наряд полиции пытался утихомирить спортсменов, но те вступили в драку, и ряд её участников был доставлен в больницу. Средства массовой информации были сильно ограничены в освещении этого инцидента.

В 2013 году после паузы вернулась в большой спорт и триумфально выступила на чемпионате мира в Дебрецене, выиграв 4 золота, включая абсолютное первенство.

В середине января 2014 года во время тренировки в Шанхае сломала лодыжку, из-за чего была вынуждена пропустить зимние Олимпийские игры 2014 года в Сочи, на которых Ван Мэн считалась одной из главных фавориток.

Интересные факты

• Ван Мэн суеверна и не разрешает другим людям прикасаться к её конькам.

См. также

• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/wa/wang-meng-1.html Ван Мэн] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Ван Мэн (шорт-трекистка)

– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.