Варадат Сирийский

Варадат
Βαραδάτος
Почитается	в Православии и Католичестве
В лике	преподобных
День памяти	в Православии  — 22 февраля (7 марта), 22 февраля; в Католичестве — 22 февраля.
Подвижничество	молитвенный подвиг пост

Варада́т (др.-греч. Βαραδάτος; IV век — V век) — христианский подвижник, сирийский пустынник, преподобный.

Сведения о жизни Варадата сообщает Феодорит Кирский в 27 главе своей книги «История боголюбцев». Варадат подвизался в Сирии, вначале он избрал для себя путь отшельника, он поселился в небольшой келье. Прожив ней некоторое время, Варадат переселился на близлежащий утёс, на нём он устроил из дерева небольшой и несоразмерный его телу ящик, в котором и проводил жизнь в постоянно согнутом положении, так как ящик был ниже его роста. Этот ящик был сколочен из досок, но при этом доски ящика не плотно лежали друг другу, а между ними были большие промежутки, таким образом ящик был похож на деревянную клетку, имеющую широкие отверстия для света. Благодаря этому Варадат не был защищён ни от дождей, ни от снега, ни от ветра, ни от солнечного света, но терпеливо переносил все изменения погоды, подобно тем подвижникам, которые живут под открытым небом, при этом превосходя их тяжким заключением своим в небольшом деревянном ящике. Варадат прожил долгое время в ящике и покинул его лишь благодаря убеждением со стороны архиепископа Антиохийского Феодота. После этого Варадат начал подвизаться стоя. Он стоял с постоянно поднятыми к небу руками и непрестанно славословил Бога. Всё тело у Варадата было покрыто кожаным хитоном: только около носа и рта было оставлено небольшое отверстие для дыхания. Варадат переносил всё, не имея ни крепкого телосложения, ни крепкого здоровья, его организм был ранее подвержен многим болезням. Варадат обладал умом рассудительным и давал прекрасные ответы на все вопросы приходящих к нему. В богословских вопросах Варадат пользовался большим уважением. В 434 году император Феодосий написал письмо Симеону Столпнику, Варадату и Иакову Отшельнику с просьбой убедить епископа Феодорита Кирского примириться с соглашением между архиепископом Антиохийским Иоанном I и архиепископом Александрийским Кириллом.

Ссылки

• Феодорит Кирский. [azbyka.ru/otechnik/Feodorit_Kirskij/istorija-bogoljubcev/#0_28 «История боголюбцев». XXVII. ВАРАДАТ]
• [www.saint.gr/3676/saint.aspx Βίος Αγίου. Όσιος Βαραδάτος. 22 Φεβρουαρίου]
• [www.synaxarion.gr/gr/sid/2219/sxsaintinfo.aspx ΜΕΓΑΣ ΣΥΝΑΞΑΡΙΣΤΗΣὉ Ὁ Ὅσιος Βαραδάτος. 22 Φεβρουαρίου]
• Пролог, [sobornik.ru/text/prolog/prolog12-02/page/prolog02-22.htm Первая половина (сентябрь—февраль) -16.XII. 1642 (15.XII.7150—16.XII.7151). Михаил; Иосиф. 22 февраля. Память преподобнаго отца нашего Варадата.]
• [ru.wikisource.org/wiki/%D0%96%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%8F_%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%82%D1%8B%D1%85_(%D0%94%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9)/%D0%A4%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C/22#.D0.9F.D0.B0.D0.BC.D1.8F.D1.82.D1.8C_.D0.BF.D1.80.D0.B5.D0.BF.D0.BE.D0.B4.D0.BE.D0.B1.D0.BD.D0.BE.D0.B3.D0.BE_.D0.92.D0.B0.D1.80.D0.B0.D0.B4.D0.B0.D1.82.D0.B0.2C_.D0.BF.D1.83.D1.81.D1.82.D1.8B.D0.BD.D0.BD.D0.B8.D0.BA.D0.B0_.D0.A1.D0.B8.D1.80.D0.B8.D0.B9.D1.81.D0.BA.D0.BE.D0.B3.D0.BE Жития святых — 22 февраля. автор Димитрий Ростовский. Память преподобного Варадата, пустынника Сирийского]
• Acta Sanctorum. [archive.org/stream/actasanctorum06unse#page/296/mode/2up vol 6 – February part 3. (Feb 17-end) p. 296]
• [www.pravenc.ru/text/200339.html Иаков Отшельник] // Православная энциклопедия. Том XX. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. — С. 546-547. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-036-3

Отрывок, характеризующий Варадат Сирийский

Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.