Варварский берег

Варварский берег (фр. Côte des Barbaresques) — европейское название средиземноморского побережья Северной Африки, со времён позднего Средневековья (XV век) и до XIX века.

К Варварскому берегу относили побережье стран Магриба: Алжира, Туниса и Марокко. Иногда также побережья Ливии и Египта. Там располагалось множество портовых баз, в которых размещались берберийские пираты-корсары, наводившие ужас на христианских жителей северного Средиземноморья. Не случайно, опасаясь набегов пиратов-работорговцев, европейские жители большинства прибрежных поселений уходили на вершины гор и внутрь прибрежных стран. Население Варварского берега в Средние века было мусульманским и состояло из арабов, берберов и многочисленных европейских (сакалиба) и африканских рабов.

История

Борьба с пиратами осуществлялась с переменным успехом. Так, после арабских нашествий в VIII—XI веках арабы и берберы абсолютно доминировали в Средиземноморье.

В XII—XV веках наступает значительный перелом в пользу европейцев: Реконкиста и крестовые походы приводят европейцев на берега Магриба, где испанцы и португальцы захватывают многие крепости и прибрежные города (Сеута, Мелилья, Тунис, Оран, Аннаба, Танжер и др. контролируются ими годами и даже столетиями).

Тем не менее, после арабского упадка на востоке восходит новая звезда ислама — Османская империя, которая оказывает арабско-мусульманским регионам активную военную поддержку и к концу XVII века превращает страны Магриба (за исключением Маррокко) в свои вассальные владения и укрепляет базы мусульманских пиратов, отбив многие подконтрольные европейцам форты.

Очередной перелом наступает в ходе войны за независимость США, русско-турецкой войны 1787-1791 годов, вторжений европейцев в Египет, в результате чего Марокко заключает союз с США и добивается независимости, силы Барбарийского берега оказываются раздроблены, а Османская империя из-за фактической независимости Египта не может перебрасывать барбарийцам подкрепления по суше. США громят барбарийцев по частям. Так, в 1805 году состоялась Дарнахское сражение, в ходе которого Корпус морской пехоты США разгромил османско-пиратские формирования близ г. Дарнах, Ливия (Дерне). В 1830 г. французская армия вторгается в Алжир, и на этот раз не ограничивается захватом приморских крепостей, продвигаясь на сотни километров вглубь континента.

К началу XX века регион оказывается полностью во власти европейцев. Здесь образуются: Французский Алжир, Испанское Марокко; Тунис и Марокко также оказываются под контролем ("протекторатом") Франции; Ливия переходит под управление Италии.

См. также

• Берберийские войны
• Фраксинет
• Алжирские экспедиции
• Нападение турецких пиратов на Исландию

Отрывок, характеризующий Варварский берег

– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.