Варвашеня, Иван Денисович
Иван Денисович Варвашеня (31 декабря 1904, д. Быстрица, Копыльский район — 4 марта 1957) — один из организаторов и руководителей коммунистического подполья и партизанского движения на территории Минской области в годы Великой Отечественной войны[1].
Биография
Член КПСС с 1927 года. Окончил МИИЖТ в 1934 году. В 1939-41 заведующий отделом, секретарь по транспорту Минского обкома КП(б)б.
Во время Великой Отечественной войны с 21 июля 1941 года по май 1943 секретарь Минского подпольного обкома КП(б)б и одновременно с августа 1942 по апрель 1943 года. секретарь Слуцкого подпольного межрайкома КП(б)Б, комиссар партизанского соединения Слуцкой зоны.
С 1944 секретарь Минского обкома, с 1950 1-й секретарь Минского ГК КПБ. Кандидат в члены ЦК КПБ в 1949-52, член ЦК КПБ в 1952-56. Депутат Верховного Совета БССР с 1947.
Память
Его именем названа улица в Минске (сначала так назывался современный проспект Машерова на участке от проспекта Независимости до улицы Сторожевской).
Сноски
- ↑ Варвашеня Иван Денисович // Биографический справочник — Мн.: «Белорусская советская энциклопедия» имени Петруся Бровки, 1982. — Т. 5. — С. 19. — 737 с.
Напишите отзыв о статье "Варвашеня, Иван Денисович"
Отрывок, характеризующий Варвашеня, Иван Денисович
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
