Вареница, Евгений Терентьевич

Евгений Терентьевич Вареница
Дата рождения:	7 октября 1912(1912-10-07)
Место рождения:	Мизоч, Ровенский уезд, Волынская губерния, Российская империя
Дата смерти:	4 марта 2002(2002-03-04) (89 лет)
Страна:	СССР, Россия
Место работы:	Зональный НИИ зернового хозяйства Нечернозёмной полосы
Учёная степень:	доктор биологических наук
Учёное звание:	член-корреспондент ВАСХНИЛ
Альма-матер:	Сельскохозяйственная академия им. К. А. Тимирязева
Известен как:	селекционер
Награды и премии:

Евгений Терентьевич Вареница (7 октября 1912, Мизоч, Волынская губерния — 4 марта 2002) — доктор биологических наук (1959), профессор (1960), член-корреспондент ВАСХНИЛ (1964).

Биография

В 1937 г. окончил Сельскохозяйственную академию им. К. А. Тимирязева.

В 1937—1939 гг. — агроном-инспектор Главного сортового управления Наркомзёма СССР. В 1939—1941 гг. — старший научный сотрудник, заведующий группой озимых культур Мироновской селекционно-опытной станции Киевской области.

В 1941—1945 гг. работал в Главном сортовом управлении Наркомзёма СССР старшим агрономом, заместителем начальника (с 1944 г.) отдела Госселекстанций. В 1945—1948 гг. — заместитель директора по научной части Мироновской селекционно-опытной станции. В 1948—1950 гг. — начальник отдела Госселекстанций Главного сортового управления Наркомзёма СССР.

В 1950—1993 гг. работал в Зональном НИИ зернового хозяйства Нечернозёмной полосы (Московская область) заведующим лабораторией селекции озимой пшеницы, заместителем директора по научной работе (с 1951 г.), директором (1954—1960 гг.), заведующим отделом биологии и селекции озимой пшеницы (с 1960 г.).

Научная деятельность

Проводил селекционные работы по озимой пшенице и чумизе, вывел ряд высокоурожайных сортов. Районировано и внедрено в производство 5 сортов озимой пшеницы и 1 сорт чумизы. Достижением отечественной селекции является озимая пшеница Заря: сорт сочетает высокую продуктивность, повышенную зимостойкость, иммунитет к твёрдой головне и экологическую пластичность.

Автор около 200 научных трудов.

Избранные труды

• Чумиза: Биология, селекция и агротехника. — М.: Сельхозгиз, 1958. — 431 с.
• Рациональная система ведения сельского хозяйства в центральных районах Нечерноземной полосы. — М.: Сельхозгиз, 1960. — 120 с.
• Методы, результаты и перспективы работ по созданию высокопродуктивных сортов озимой пшеницы для Нечернозёмной полосы. — М.: Колос, 1974. — 98 с.

Награды

• Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1993)
• девять медалей СССР и РФ
• пять медалей ВДНХ.

Ссылки

• [www.cnshb.ru/AKDiL/akad/base/RR/000326.shtm Вареница Евгений Терентьевич] — статья из Биографической энциклопедии РАСХН, ВАСХНИЛ
• [rashn.ru/about/corresponding_members/31838/ Вареница Евгений Терентьевич]. Портал Российской академии сельскохозяйственных наук. Проверено 7 октября 2013.

Отрывок, характеризующий Вареница, Евгений Терентьевич

– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.