Варлаам (Шишацкий)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Варлаам и фамилией Шишацкий.

Архиепископ Варлаам (в миру Григорий Степанович Шишацкий; 12 (23) марта 1750, село Красиловка, Козелецкий уезд, Черниговская губерния — 23 июля 1820, Новгород-Северский) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Могилёвский и Витебский.

Биография

Родился в 1750 году в Черниговской губернии в семье малороссийского поселянина.

Образование получил в Переяславской семинарии, затем Киевской духовной академии.

Как лучший воспитанник академии, по распоряжению императрицы был послан в Италию «для дальнейшего усовершенствования в науках». Но в связи с военными действиями в Италии возвратился в Киев, не доехав до Рима. Был назначен учителем Переяславской семинарии.

В 1776 году пострижен в монашество и определён префектом семинарии.

С 1780 года — игумен Мошногорского монастыря Минской епархии. Вскоре, по болезни, получил увольнение и переехал в Переяславский Михайловский монастырь, где прожил около 2-х лет без должности, затем был назначен игуменом в том же монастыре.

С 1785 года — ректор Переяславской семинарии. В том же году в связи с упразднением Переяславской епархии и семинарии Варлаам был переведён ректором Новгород-Северской семинарии.

В 1787 году отправлен в Польшу, управлял там Виленским Свято-Духовым монастырем и состоял «старшим всех Виленских монастырей».

В 1789 году в результате возникшего в Польше «возмущения» Варлаам был вынужден бежать в Россию.

22 августа 1791 года возведён в сан архимандрита Новгородского Вяжецкого [Вяжищского] монастыря.

26 мая 1794 года был направлен Синодом к Минскому епископу Виктору (Садковскому) для помощи в деле обращения униатов в православие с назначением настоятелем Дятловицкого Спасо-Преображенского монастыря.

В дальнейшем ввиду тяжелой болезни еп. Виктора Варлаам руководил всем делом воссоединения на Волыни.

3 июня 1795 года хиротонисан во епископа Житомирского, викария Минской епархии.

С 16 октября 1799 года в связи с образованием самостоятельной Волынской епархии епископ Варлаам назначен епископом Волынским и Житомирским.

С ревностью он трудился в своей епархии. Его попечением была открыта Волынская духовная семинария, о которой он проявлял особую заботу. Добрую память оставил о себе преосв. Варлаам в Волынской епархии.

20 декабря 1805 года назначен епископом Могилёвским.

23 мая 1808 года возведен в сан архиепископа.

Во время Отечественной войны 1812 года когда Могилёв был занят французскими войсками, архиепископ Варлаам 14 июля 1812 года в кафедральном соборе принёс присягу на верность Наполеону и велел сделать это духовенству по всей епархии. Присягнуло 2/3 духовенства.

Измена архиепископа Варлаама в некоторой мере оправдывается тем, что он хотел сохранить спокойствие своей епархии. Намереваясь присягнуть Наполеону, он говорил своему секретарю: «Ты думаешь, что Россия будет благополучна?!.. Пусть будет благополучна, я один тогда буду несчастлив». При отступлении войск Наполеона город Могилёв не был сожжён, как другие города России^{[уточнить]}.

5 декабря 1812 года император Александр I повелел устранить Варлаама от управления епархией и произвести на месте, через архиепископа Рязанского Феофилакта (Русанова), «вернейшее исследование» о его действиях в условиях оккупации Могилёва французами.

1 мая 1813 года император утвердил доклад Святейшего Синода о лишении архиепископа архиерейского сана и священства. Чин снятия сана совершил архиепископ Михаил (Десницкий) 29 июня 1813 года (по др. сведениям, 12 июня) в кафедральном Спасском соборе Чернигова, после чего Варлаам простым монахом отправлен в Новгород-Северский Преображенский монастырь.

После расстрижения Варлаам постоянно заливался слезами. В последние годы жизни он сделался раздражительным и от плача потерял зрение.

Скончался 23 июля 1820 года в Новгороде-Северском. Погребён около Новгород-Северского Преображенского монастыря.

На Волыни и в некоторых местах Черниговской епархии существовало предание, будто император Александр I хотел помиловать Варлаама и даже предлагал возвратить ему архиерейство. Но Варлаам, удручённый недугами и слепотой, будто бы отказался от этого, выражая желание до конца жизни понести заслуженное наказание.

25 июля 1935 года определением Московской патриархии № 85 лишение сана архиепископа Варлаама отменялось: «Решение бывшего Святейшего Правительствующего Синода от 20 апреля 1813 года о лишении Архиепископа Могилевского Варлаама Шишацкого сана и священства, как вынесенное по мотивам политическим и под давлением политической обстановки, полностью отменить, признав Преосвященного Архиепископа Варлаама скончавшимся в архиерейском сане и посему производить о нем заупокойное поминовение, как об Архиепископе». Комментируя это постановление, историк Александр Мазырин констатирует: «Отменяя указанное постановление Святейшего Синода „как вынесенное по мотивам политическим и под давлением политической обстановки“, митрополит Сергий ясно давал понять, как следует относиться к его собственным постановлениям, в основе которых также лежали политические мотивы».

Литература

• Васильев П. П. Варлаам Шишацкий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• [www.pravenc.ru/text/154215.html Варлаам] // Православная энциклопедия. Том VI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2003. — С. 603-604. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2

Отрывок, характеризующий Варлаам (Шишацкий)

– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.