Вартема, Лодовико

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лодовико или Лудовико (ди) Вартема (Ludovico di Verthema; ум. 1517) — итальянский путешественник, уроженец Болоньи, который первым из христиан посетил священные города ислама, выдавая себя за паломника.

Путешествие Вартемы по Азии продолжалось пять лет, с 1502 по 1507 годы, а его описание было опубликовано в Риме в 1510 году. Морским путём он прибыл в Александрию в самом начале 1503 года. Затем прошёл вверх по Нилу до Каира. Из Египта он проследовал морем в Бейрут, выдавая себя за мусульманина. Посетил Триполи и Алеппо, а в Дамаске был принят мамлюками — которым он представился под именем Юнас (Yunas) — в состав гарнизона крепости.

В составе мамлюкского конвоя, Юнас сопровождал караван паломников, совершавших хадж в Мекку и Медину. Вартема стал первым европейцем (и первым с VII века немусульманином), посетившим эти города. На обратном пути, в Джидде, Юнас пересел на корабль и добрался до Адена, где его задержали как христианского соглядатая.

Вмешательство местного султана позволило Вартеме выйти из-под стражи и после поездки по городам Йемена возобновить своё путешествие на восток. Он побывал в Ормузе, Диу, Каннуре, Виджаянагаре, Каликуте, Бенгалии, Пегу, Яве и на Молуккских островах, однако до Самарканда добраться не смог, остановившись в Герате.

По возвращении в Индию, итальянец поступил на службу к португальцам во главе с Алмейдой, некоторое время жил как негоциант в Кочине. Его обратный путь в Европу лежал через португальские фактории на восточном берегу Африки — включая Момбасу и Килву — и мимо мыса Доброй Надежды.

Европейцы Иоганн Людвиг Буркхардт и Ричард Фрэнсис Бёртон, посетившие Мекку через три с лишним столетия после Вартемы, отмечают исключительную точность его описаний.



См. также

Напишите отзыв о статье "Вартема, Лодовико"

Ссылки

  • [www.archive.org/details/travelsofludovic00vartrich Английский текст «Путешествий» Вартемы]

Отрывок, характеризующий Вартема, Лодовико

– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.