Варфоломеев, Леонард Иванович
Поделись знанием:
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
| Леонард Варфоломеев | ||||
 | ||||
| Имя при рождении: |
Леонард Иванович Варфоломеев | |||
|---|---|---|---|---|
| Профессия: | ||||
| Карьера: |
1960—2010 | |||
| Награды: |
| |||
Леона́рд Ива́нович Варфоломе́ев (28 декабря 1936, Челябинск, РСФСР — 17 сентября 2010, Челябинск, Российская Федерация) — российский актер, артист Челябинского государственного академического театра драмы имени Наума Орлова, народный артист России.
Биография
В 1960 г. окончил Московский государственный институт театрального искусства им. Луначарского. Работал в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина.
В 1962 г. поступил в Челябинский театр драмы им. С. М. Цвиллинга, затем перешёл в театр «Красный факел» (Новосибирск), где проработал с 1963 по 1968 год.
С 1968 гг. — артист Челябинского государственного академического театра драмы.
Сыграл более сотни ролей в театре и десятка два в кино. Среди ролей: Вэл в пьесе Т. Уильямса «Орфей спускается в ад», Егор Булычёв в пьесе «Егор Булычёв и другие» М. Горького, Ванюшин в «Детях Ванюшина» С. Найдёнова, синьора Монтекки в спектакле «Чума на оба ваши дома» Г. Горина. В последние годы играл в спектаклях «Поминальная молитва», «Вишнёвый сад», «Зелёная зона».
Скончался 17 сентября 2010 года. Похоронен на Аллее почётных горожан Успенского кладбища в г. Челябинске.
Театральные работы
- 60-е годы:
- «Человек и глобус» В. Лаврентьева (Охотин)
- «Конармия» И. Бабеля (Маяковский)
- «Дуэль» М. Байджиева (Азиз)
- «Орфей спускается в ад» Т. Уильямса (Вэл)
- «Дети Ванюшина» С. Найдёнова (Константин)
- «Село Степанчиково и его обитатели» Ф. Достоевского (Ростанев).
- 70-е годы:
- «Варвары» М. Горького (Черкун)
- «Все мы люди» П. Демидова (Егоров)
- «Лгунья» М. Мейо и М. Эннекена (Вильям Гарри-Сон)
- «Долги наши» Э. Володарского (Крутов)
- «Пять вечеров» А. Володина (Ильин)
- «Алена Арзамасская» К. Скворцова (Федор)
- «Антоний и Клеопатра» В. Шекспира (Антоний)
- «Случай в метро» Н. Бфэра (Арнольд)
- «Сталевары» Г. Бокарева (Виктор Лагутин)
- «Энергичные люди» В. Шукшина (Курносый)
- «Тиль» Г. Горина (Тиль)
- «Западня» Э. Золя (Лантье)
- «Иванов» А.Чехова (Лебедев)
- «У времени в плену» А. Штейна (Сысоев)
- «Мария» А. Салынского (Алексей)
- «Валентин и Валентин» М. Рощина (Гусев)
- «Другая» С. Алёшина (Глеб Иванович)
- «Царь Юрий» В. Соловьева (Болотников)
- «Таблетку под язык» А. Макаёнка (Ломтев)
- «С любовью не шутят» П. Кальдерона (Дон Алонсо)
- «Протокол одного заседания» А. Гельмана (Батарцев)
- «Бал манекенов» Б. Ясенского (Левазен)
- «Баня» В. Маяковского (Победоносиков)
- «Беседы при ясной луне» В. Шукшина (Поп)
- «Егор Булычёв и другие» М. Горького (Булычёв)
- «Отечество мы не меняем» К. Скворцова (Павел Аносов)
- «Отелло» В. Шекспира (Отелло).
- 80-е годы:
- «Наедине со всеми» А. Гельмана (Андрей Голубев)
- «Гнездо Глухаря» В. Розова (Судаков)
- «Девушка с ребенком» А. Яковлева (Прибылев)
- «Жестокие игры» А. Арбузова (Константин)
- «Любовь Яровая» К. Тренёва (Грозной)
- «Маленькие лисы» (Л. Хеллман)
- «Чайка» А. Чехова (Шамраев)
- «Цилиндр» Э. Де Филипа (Атталио)
- «Серебряная свадьба» А. Мишарина (Важнов)
- «Король Лир» В. Шекспира (Граф Кент)
- «Пока есть музыка и память» К. Скворцова (Курчатов)
- «Лес» А. Островского (Несчастливцев)
- «Брестский мир» М. Шатрова (Горький)
- «Беглая студентка» А. Салынского (Тутома)
- «Хищники» А. Писемского (Варнуха)
- «Ночные забавы» В. Мережко (Андрющнко)
- «Иосиф Швейк против Франца Иосифа» А. Гашека (Фишер).
- 90-е годы:
- «Какой грандиозный бардак» Э. Ионеско (Русский князь-эмигрант)
- «Царь Федор Иоанович» А. Толстого (Князь Шуйский)
- «Дети Ванюшина» С. Найдёнова (Ванюшин)
- «Провинциальные анекдоты» А. Вампилова (Анчугин).
- «На всякого мудреца довольно простоты» (Мамаев) (1995)
- «Идеальный муж» О. Уайльда (граф Кавершем) (1996),
- «Чума на оба ваши дома…» Г. Горина (сеньор Монтекки) (1998).
- 2000-е годы:
- «Визит дамы» Ф. Дюрренматта (Бургомистр) (2001)
- «Без вины виноваты» А. Островского (Шмага) (2001)
- «Театр или Шум за сценой» М. Фрейна (Селздон) (2002)
- «Король забавляется» В. Гюго (Де Сен Валье) (2004)
- «Зелёная зона» М. Зуева (Владислав Павлович) (2006).
- «Поминальная молитва» Г. Горина (Лейзер-Волф) (2009).
Работы в кино
- 1975 — Воздухоплаватель — Иван Михайлович Заикин
- 1976 — Меня ждут на Земле
- 1979 — Прогулка, достойная мужчин
- 1979 — Так и будет
- 1980 — Личной безопасности не гарантирую… — секретарь райкома
- 1981 — Мужики! — Роман Гаврилович
- 1985 — Чужие здесь не ходят
- 1988 — ЧП районного масштаба — Ковалевский
- 1989 — Закон
- 1990 — Адвокат (Убийство на Монастырских прудах)
- 1991 — Действуй, Маня!
- 1991 — Невозвращенец
- 1993 — Бездна, круг седьмой
- 2003 — Челябумбия — Николай Остапович
Награды и звания
- Орден Дружбы (2002).
- Народный артист Российской Федерации (1993).
- Почётный гражданин города Челябинска (2009).
Напишите отзыв о статье "Варфоломеев, Леонард Иванович"
Ссылки
- [www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/sov/680/bio/ Леонард Варфоломеев на сайте Кино-Театр. Ру]
- [www.cheldrama.ru/behind-side-scenes/actor/actor_38.html]
- [chelyabinsk.ru/newsline/319825.html]
- [necropolural.narod.ru/index/0-187 Варфоломеев Леонард Иванович]
Отрывок, характеризующий Варфоломеев, Леонард Иванович
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
