Вархиди, Паль

Паль Вархиди
Общая информация
Полное имя	Паль Вархиди
Родился	6 ноября 1931(1931-11-06) Уйпешт, Венгрия
Умер	12 ноября 2015(2015-11-12) (84 года) Будапешт, Венгрия
Гражданство	Венгрия
Рост	179 см
Позиция	защитник
Карьера
Клубная карьера*
1949—1965	/ Уйпешт
Национальная сборная**
1954—1957	/ Венгрия	10 (0)
Тренерская карьера
1974—1980	Уйпешт
Международные медали
Олимпийские игры
Бронза	Рим 1960
Чемпионат мира
Серебро	Швейцария 1954
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Паль Ва́рхиди (венг. Pál Várhidi), при рождении Паль Ви́нкович (венг. Pál Vinkovics; 6 ноября 1931 Уйпешт, Венгрия — 12 ноября 2015, Будапешт) — венгерский футболист, тренер. Защитник сборной Венгрии. Играл и тренировал только и исключительно «Уйпешт».

Биография

В период с 1954 по 1957 гг. сыграл 10 матчей за сборную Венгрии. Стал серебряным призёром чемпионата мира 1954, но на турнире не выходил на поле.

В 1960 году стал бронзовым призёром Олимпийских игр в составе венгерской команды.

Итого: 10 матчей / 0 голов; 8 побед, 2 ничьих, 0 поражений.

Достижения

Как игрок

• Вице-чемпион мира: 1954
• Чемпион Венгрии: 1959/60
• Бронзовый призёр: 1960

Как тренер

• Чемпион Венгрии: 1973/74, 1974/75, 1977/78, 1978/79
• Обладатель кубка Венгрии: 1975
• Полуфиналист Кубка Европейских чемпионов: 1973/74

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/va/pal-varhidi-1.html Паль Вархиди] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.eu-football.info/_player.php?id=21933 Матчи Паля Вархиди за сборную на сайте European Football]

Отрывок, характеризующий Вархиди, Паль

Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.