Варшава
Город
|
Варша́ва (польск. Warszawa, МФА: [varˈʂava] ) — столица и крупнейший по населению и по территории город в Польше.
Город стал фактической столицей в 1596 году, когда после пожара Вавельского замка король Сигизмунд III перенёс свою резиденцию сюда, при этом столичный статус города был подтверждён только в Конституции 1791 года. Через город протекает река Висла.
Содержание
Этимология
Впервые название появляется в рукописях XIV века в виде Warseuiensis (1321) и Varschewia (1342), а в XV веке как Warschouia (1482).
Большинство историков и лингвистов считают, что название города произошло от притяжательного прилагательного Warszewa (или Warszowa) от имени Warsz (популярного в средневековье сокращения имени Warcisław, Wrocisław).
Смена названия с Warszewa на Warszawa произошло в XVI веке, и связано это было с особенностями мазовецкого диалекта, на территории распространения которого расположена Варшава. В этом диалекте до конца XV века гласный a переходил в e после мягких согласных (а sz в польском языке на тот момент был мягким). В XV веке формы с вторичным e считались диалектными, поэтому люди, старавшиеся говорить на литературном языке, заменяли их формами с a. В случае с Варшавой же произошла замена этимологически правильной формы на гиперкорректную.
В народе же распространено мнение, что название Warszawa появилось в результате соединения имени рыбака по имени Wars и русалки, прозванной Sawa, на которой рыбак женился. Образ Русалки Савы стал символом Варшавы[3].
Существует легенда об основании Варшавы: некий князь (властелин) по имени Казимир, заблудившись на охоте, набрёл на бедную рыбацкую хижину на берегу Вислы. Там он обнаружил молодую рыбачку, только родившую близнецов с именами Варш и Сава. Казимир стал их крёстным отцом и наградил семью рыбака за гостеприимство. Рыбак на эти деньги построил дом, вокруг которого стали селиться другие рыбаки, что положило начало Варшаве[4].
Символика
Главным символом Варшавы безусловно считается Варшавская русалка. Её изображение можно встретить на гербе города. На Рыночной площади фольклорному существу поставлен памятник в стиле городской скульптуры.
Герб Варшавы представляет собой красный французский щит, ленту с девизом, королевскую корону на верхней границе щита и Серебряный крест ордена Военных заслуг (Virtuti Militari) у язычка щита.
Флаг Варшавы состоит из двух равновеликих горизонтальных полос красного и жёлтого окраса. Полотно должно быть исполнено в пропорции 5:8.
История
Средневековье
Документально установлено, что с X века на территории современной Варшавы располагалось несколько поселений, среди которых наибольшего могущества достигли Bródno (то есть «брод», «переправа») Jazdów и Kamion. Несмотря на это, первые деревянные постройки в Варшаве были сооружены мазовшанами в XII веке, а каменные — уже в целях обороны от Тевтонского ордена — в XIV веке.
Новое время
В начале XV—XVI веков Варшава — столица Мазовецкого княжества, в 1596—1795 — резиденция польских королей и великих князей литовских, в 1791—1795 столица Речи Посполитой, в 1807—13 годах — Варшавского герцогства (фактически под французским протекторатом), с 1815 по 1915 год — царства Польского (во владении Российской империи). С 1918 по 1939 год Варшава являлась столицей Республики Польша, а с 1944 по 1989 год — столицей Польской Народной Республики.
В период оккупации 1939—1944 годов во время 2-й мировой войны административный центр Генерал-губернаторства располагался в Кракове.
На протяжении Второй мировой войны центральная Польша, в частности Варшава, были под властью Генеральной губернии, нацистской колониальной администрации. Все учреждения высшего образования были закрыты и все еврейское население Варшавы — несколько сотен тысяч, приблизительно 30 % населения города — отправлено в Варшавское Гетто. 19 апреля 1943 поступил указ уничтожить гетто (это была часть Гитлеровского «завершающего решения»). Евреи начали восстание, которое продолжалось почти месяц. Когда борьба закончилась, почти всех уцелевших уничтожили, только некоторые смогли сбежать или спрятаться.
В июле 1944 Красная Армия вошла глубоко на польскую территорию, преследуя немцев на Варшавском направлении. Польское правительство в изгнании, которое находилось в Лондоне, отдало приказ подпольной Армии Крайовой (AK) освободить Варшаву от нацистов как раз перед приходом Красной Армии. И 1 августа 1944, когда 2-я танковая армия не вела активных наступательных действий и закреплялась на достигнутых рубежах[5], Армия Крайова начала Варшавское восстание (1944), которое длилось 63 дня, но в конце концов завершилось капитуляцией.
Пленных повстанцев отконвоировали в лагеря пленных в Германии, а гражданское население депортировали. Гитлер, пренебрегая согласованными условиями капитуляции, приказал полностью уничтожить город, библиотеки и музеи вывести в Германию или сжечь. Около 85 % города было уничтожено, в частности, исторические места: Старе Място и Королевский замок.
Варшава была освобождена 17 января 1945 советскими войсками в результате Висло-Одерской операции (см. также Польша во Второй мировой войне).
Новейшее время
После 2-й мировой войны город был восстановлен. Однако лишь наиболее старинная часть города, а именно Старый город, Новый город и Королевский тракт, а также отдельные ценные в памятно-архитектурном плане объекты были отреставрированы в исторической, хотя далеко не всегда в их исконной, форме. Так, например, в Старом городе за тщательно восстановленными фасадами скрываются современные по критериям послевоенного времени квартиры с совершенно иной планировкой и оснащением, нежели их исторические предшественники до 1939 г.
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 30 [whc.unesco.org/ru/list/30 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/30 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/30 фр.] |
Климат
Климат Варшавы — умеренно-континентальный, с мягкой зимой и тёплым, влажным летом. Средняя температура зимой от +2 °C до −5 °C, летом — от +15 °C до +20 °C. Климат Варшавы — один из наиболее комфортных среди городов умеренного пояса, жара выше +30 °C бывает редко и кратковременно, морозы ниже −15 °C также бывают редко. Осень затяжная и тёплая, весна приходит постепенно.
| Климат Варшавы (норма 1981—2010) | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 13,0 | 17,0 | 22,0 | 30,4 | 32,8 | 35,1 | 35,9 | 36,0 | 31,1 | 25,0 | 18,9 | 15,0 | 36,0 |
| Средний максимум, °C | 0,6 | 1,9 | 6,6 | 13,6 | 19,5 | 21,9 | 24,4 | 23,9 | 18,4 | 12,7 | 5,9 | 1,6 | 12,6 |
| Средняя температура, °C | −1,8 | −0,6 | 2,8 | 8,7 | 14,2 | 17,0 | 19,2 | 18,3 | 13,5 | 8,5 | 3,3 | −0,7 | 8,5 |
| Средний минимум, °C | −4,2 | −3,6 | −0,6 | 3,9 | 8,9 | 11,8 | 13,9 | 13,1 | 9,1 | 4,8 | 0,6 | −3 | 4,6 |
| Абсолютный минимум, °C | −31 | −27,2 | −22,2 | −7,2 | −2,8 | 1,6 | 5,0 | 3,0 | −2 | −9,6 | −17 | −22,8 | −31 |
| Норма осадков, мм | 27 | 26 | 31 | 34 | 56 | 69 | 73 | 64 | 46 | 32 | 37 | 34 | 529 |
| Источник: [pogoda.ru.net/climate2/12375.htm «Погода и климат»] | |||||||||||||
Органы власти
Административное деление
После административной реформы 2002 года Варшава является повятом, состоящим из 1 гмины, которая в свою очередь делится на 18 дзельниц (районов).
|
Обер-полицмейстеры
В Варшаве до 1833 года полиция составляла одно из отделений муниципального управления города под ведением президента. Постановлением Совета управления Царства Польского от 20 июня (2 июля) 1833 года исполнительная полиция отделена от административной и передана в ведение вице-президента города Варшавы. Затем Высочайшим повелением, объявленным Советом управления Царства от 12 (24) октября 1839 года, вице-президенту города дано наименование Варшавского обер-полицмейстера.
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Стороженко Андрей Яковлевич | генерал-майор | |
| Соболев Михаил Иванович | генерал-майор | |
| Абрамович Игнатий Ефимович | генерал-майор | |
| Горлов Василий Михайлович | генерал-майор | |
| Аничков Владимир Иванович | генерал-майор | |
| Трепов Фёдор Фёдорович | полковник | |
| Розвадовский Константин Аполлонович | граф, генерал-майор | |
| Пилсудский Константин Иванович | генерал-майор | |
| Муханов Сергей Сергеевич | полковник | |
| Левшин Лев Герасимович | генерал-майор | |
| Фредерикс Платон Александрович | барон, генерал-майор | |
| Власов Георгий Петрович | генерал-майор (генерал-лейтенант) | |
| Бутурлин Николай Николаевич | генерал-майор | |
| Толстой Сергей Иванович | генерал-майор | |
| Клейгельс Николай Васильевич | полковник, и. д. (утверждён с производством в генерал-майоры в 1891) | |
| Грессер Карл Аполлонович | полковник, и. д. | |
| Лихачёв Александр Никодимович | полковник, и. д. (утверждён с производством в генерал-майоры 06.12.1901) | |
| Мейер Пётр Петрович | полковник, и. д. (утверждён с производством в генерал-майоры 06.12.1909) | |
Население
На увеличение и эволюцию городского населения Варшавы долгое время влиял тот факт, что город был одним из перевалочных пунктов торговых путей и трансевропейских миграций. Это обстоятельство не могло не отразиться как на численности, так и на национальном составе населения. Таким образом ранее, до становления города, как центра промышленности и услуг, население состояло преимущественно из торговых групп. Согласно переписи населения 1897, из 638,000 жителей около 219,000, а это примерно 34 %, были евреями по национальности[6]. Многоликость и многонациональность населения особым образом повлияли на культуру города. Будучи домом для многих разных идей и течений, Варшава, за свою более чем 300-летнюю историю, приобрела прозвища «Восточный Париж», «Второй Париж»[6].
Соотношение женского и мужского населения: ~54 % женщин и ~46 % мужчин.
- 1700 — 30 000 (оценка)
- 1792 — 120 000
- 1800 — 63 400
- 1830 — 139 700
- 1850 — 163 600
- 1882 — 383 000
- 1900 — 686 000
- 1925 — 1 003 000
- 1939 — 1 300 000
- 1945 — 422 000 (в сентябре)
- 1956 — 1 000 000
- 1960 — 1 139 200
- 1970 — 1 315 600
- 1975 — 1 436 100
- 1980 — 1 596 100
- 1990 — 1 611 800
- 2002 — 1 707 100 (после присоединения района Весола)
- 2004 — 1 676 600 (2 760 000 с пригородами)
- 2005 — 1 694 825 (2 880 000 с пригородами)
- 2006 — 1 700 536 (2 870 000 с пригородами)
Достопримечательности
Из памятников, имеющих отношение к России, значимы следующие:
- Варшавская Александровская цитадель — русская крепость XIX века.
- Александро-Невский собор — некогда самое высокое здание города, разрушен в 1920-х годах.
- Церковь Марии Магдалины на Праге (1867—1869 годы)
- Церковь во имя Преподобного Мартиниана
- Церковь Петра и Павла
- Дворец культуры и науки — 231-метровая сталинская высотка, которая до сих пор остаётся архитектурной доминантой города.
- Кладбище-мавзолей советских воинов — мемориальный комплекс на ул. Жвирки и Вигуры, на котором похоронена 21,5 тыс. воинов Красной Армии, погибших в 1944—1945 при освобождении города от немецкой оккупации.
- Могила Неизвестного Солдата — могила-памятник на площади маршала Юзефа Пилсудского. Возведена в память польских солдат, в разное время павших за Родину.
- Православное кладбище в Варшаве — кладбище, находящееся в Варшаве на улице Вольской 138/140, один из старейших некрополей в городе.
Архитектура
В наше время Варшава — это смесь разнообразных архитектурных стилей, во многом благодаря насыщенной истории как Польши, так и самой столицы. Во время войны старый город был практически полностью уничтожен и восстановлен лишь в послевоенные годы. Например, королевский дворец (историческое сердце Варшавы) был отстроен только в 1970-е и 1980-е годы, причём отдельные реставрационные работы идут до сих пор. Исторический центр Варшавы включён в список Всемирного наследия как примерный образец доскональной реставрации уничтоженного исторического наследия.
Времена ПНР оставили после себя здания в стиле сталинского ампира. Несколько значимых исторических памятников были воссозданы уже после падения режима ПНР. В последние десятилетия панорама города обогатилась современными небоскрёбами и бизнес-центрами.
- Дворцы Варшавы
- 6 Warszawa 264.jpg
- Warszawa-Zamek Królewski.jpg
- Warszawa1zz.jpg
- Zamek Ostrogskich.jpg
- Warszawa Pałac Kultury i Nauki 2009.jpg
- Koniecpolski palace warszawa.jpg
- 5 Warszawa 116.jpg
- Poland Warsaw Łazienki Palace 3.jpg
- 2 Palac Branickich 01.jpg
- Warsaw 07-13 img11 Library.jpg
Образование
- Варшавский университет (Uniwersytet Warszawski)
- Варшавский политехнический институт (Politechnika Warszawska)
- Варшавская школа экономики (Szkoła Główna Handlowa)
- Высшая школа сельского хозяйства (Szkoła Główna Gospodarstwa Wiejskiego)
- Варшавская медицинская академия (Akademia Medyczna w Warszawie)
- Музыкальная академия им. Фредерика Шопена (Akademia Muzyczna im. Fryderyka Chopina)
- Театральная академия имени Александра Зельверовича (Akademia Teatralna im. Aleksandra Zelwerowicza)
- Университет кардинала С. Вышиньского (Uniwersytet Kardynała Stefana Wyszyńskiego)
- Военная техническая академия (Wojskowa Akademia Techniczna)
- Академия национальной обороны (Akademia Obrony Narodowej)
- Академия физкультуры (Akademia Wychowania Fizycznego w Warszawie)
Всего в городе около полумиллиона учащихся (29 % населения города, оценка 2002 года) из них более 255 000 — студенты высших учебных заведений.
Культура
Национальный музей (с музеем К. Дуниковского), археологический музей.
Большой театр, Национальный театр, Польский театр, музыкальный театр «Рома», Современный театр, Театр на Воли и др. Международный музыкальный фестиваль «Варшавская осень», организованный в 1956 Тадеушем Бердом и Казимиром Сероцким.
Железнодорожный курьер (Kurjer Kolejowy) — ежемесячный иллюстрированный журнал с ежедневными приложениями, издавался в Варшаве с 1896 года.
Спорт
- «Легия» (Legia Warszawa) — варшавская футбольная команда, выступающая в высшей польской лиге (Экстракласса). Основана в 1916 году. Чемпион Польши: 1955, 1956, 1969, 1970, 1994, 1995, 2002, 2006, 2013. Обладатель кубка Польши: 1955, 1956, 1964, 1966, 1973, 1980, 1981, 1989, 1990, 1995, 1996, 1997, 2008, 2011, 2012, 2013. Обладатель польского суперкубка: 1989, 1994, 1997, 2008.
- «Полония» (Polonia Warszawa) — варшавская футбольная команда, выступавшая в высшей польской лиге (Экстракласса) до 2012/2013 года, после чего из-за финансовых проблем была вынуждена перебраться в Четвертую лигу. Основана в 1911 году. Чемпион Польши: 1948, 2000. Обладатель кубка Польши: 1952, 2001. Обладатель польского суперкубка: 2000.
- Гвардия (футбольный клуб) — футбольный клуб из Варшавы. Основан в 1948 году. Серебряный медалист чемпионата Польши 1957 года, бронзовый медалист чемпионата Польши 1959 года и 1973 года, обладатель Кубка Польши 1954 года, финалист Кубка Польши 1974 года и участник первого розыгрыша Кубка чемпионов. В сезоне 2013/2014 играет в лиге Класс А — седьмой лиге Польши по футболу.
Спортивные сооружения
Стадион Десятилетия, крупнейший стадион в Варшаве, функционировавший в 1955—2007 годы, снесён, теперь на его месте создан Национальный стадион, который открылся в 2011 году (построен в ходе подготовки к проведению чемпионата Европы по футболу 2012 года). Вмещает 59 520 зрителей.
Кроме того имеется Стадион Полонии, домашняя арена ФК «Полония» (Polonia Warszawa) вместимостью 7 150 мест, а также домашний стадион ФК «Легия» (Legia Warszawa) — Пепси-Арена (до 2011 года — Стадион Войска Польского) на 31 103 мест.
В Варшаве также есть ипподром, несколько крытых катков, конькобежный трек «Стегний», десятки круглогодичных бассейнов, теннисные корты и сотни мелких и крупных спортивных объектов.
Экономика
Доля Варшавы в экономике Польши — 15 % ВВП. Безработица — 1,8 % (2008).
Транспорт
Внутригородской общественный транспорт Варшавы представлен множеством автобусных маршрутов, трамвайной сетью, состоящей из трёх десятков линий и системой метрополитена. Проезд осуществляется по билетам, которые можно купить в киосках или у водителя транспорта. Все билеты универсальны, разделения по видам транспорта нет.
В городе действует крупнейший в Польше международный аэропорт и два вокзала.
Почётные граждане [7]
- Иоанн Павел II (1920—2005) — папа римский (1978—2005).
- Склодовская-Кюри, Мария (1867—1934) — польско-французский учёный-экспериментатор (физик, химик), педагог, общественный деятель. Дважды лауреат Нобелевской премии.
- Пилсудский, Юзеф (1867—1935) — польский государственный и политический деятель, первый глава возрождённого польского государства, основатель польской армии.
- Падеревский, Игнаций Ян (1860—1941) — польский пианист, композитор, государственный и общественный деятель.
- Халлер, Юзеф (1873—1960) — польский генерал.
- Желиговский, Люциан (1865—1947) — польский генерал и политический деятель.
- Вейган, Максим (1867—1965) — французский военный деятель.
- Гувер, Герберт Кларк (1874—1964) — тридцать первый президент США.
- Фош, Фердинанд (1851—1929) — французский военный деятель, Маршал Франции.
- Гейштор, Александр (1916—1999) — польский историк, президент Польской академии наук.
- Качоровский, Рышард (1919—2010) — польский государственный деятель.
- Каминьский, Францишек (1902—2000) — генерал дивизии Войска Польского.
- Бартошевский, Владислав (род. 1922) — польский историк, публицист, дипломат, государственный деятель.
- Глемп, Юзеф (род. 1929) — кардинал
- Эдельман, Марек (1919—2009) — польский и еврейский общественный деятель, кардиолог, последний руководитель восстания в Варшавском гетто.
- Пешковский, Здзислав (1918—2007) — католический пресвитер, доктор философии.
- Сендлер, Ирена (1910—2008) — польская активистка движения сопротивления.
- Валенса, Лех (род. 1943) — польский политический деятель, активист и защитник прав человека, прежний руководитель независимого профсоюза «Солидарность», президент Польши (1990—1995). Лауреат Нобелевской премии мира 1983 года.
- Аксер, Эрвин (род. 1917) — польский театральный режиссёр
- Далай-лама XIV (род. 1935) — духовный лидер буддистов. Лауреат Нобелевской премии мира 1989 года.
- Пилецкий, Витольд (1901—1948) — организатор движения сопротивления в концентрационном лагере Освенцим.
- Мазовецкий, Тадеуш (1927—2013) — польский политик, один из лидеров движения «Солидарность» и первый посткоммунистический премьер-министр Польши (1989—1991).
- Качиньский, Лех (1949—2010) — президент Польши (2005—2010).
- Квасьневский, Александр (род. 1954) — польский государственный и политический деятель, президент Польской Республики (1995—2005).
- Скаржиньский, Хенрык (род. 1954) — польский врач, оториноларинголог, аудиолог, фониатр, создатель и директор Варшавского Института Физиологии и Патологии Слуха и Международного Центра Слуха и Речи.
- Дэвис, Норман (род. 1939) — британский историк.
- Бузек, Ежи (род. 1940) — польский политик, премьер-министр Польши (1997—2001), председатель Европарламента (2009).
Города-побратимы
Варшава является городом-побратимом следующих городов[8]:
|
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Варшава"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [stat.gov.pl/obszary-tematyczne/ludnosc/ludnosc/powierzchnia-i-ludnosc-w-przekroju-terytorialnym-w-2016-r-,7,13.html Powierzchnia i ludność w przekroju terytorialnym w 2016 r.] Główny Urząd Statystyczny (польск.)
- ↑ [stat.gov.pl/obszary-tematyczne/ludnosc/ludnosc/ludnosc-stan-i-struktura-ludnosci-oraz-ruch-naturalny-w-przekroju-terytorialnym-stan-w-dniu-31-grudnia-2015-roku,6,19.html Ludność. Stan i struktura ludności oraz ruch naturalny w przekroju terytorialnym. Stan w dniu 31 grudnia 2015 roku] Główny Urząd Statystyczny. (польск.)
- ↑ Kazimierz Rymut Nazwy miast Polski // Zakład Narodowy im. Ossolińskich. — 1987. — ISBN 83-04-02436-5.
- ↑ Владимир Никитин. «Варш и Сава — добрая слава». Родина (исторический журнал) № 12 — 1994, стр. 139—144
- ↑ Norbert Bączyk Bitwa pancerna pod Okuniewem (28 lipca-5 sierpnia 1944r.) (польск.) // Nowa Technika Wojskowa : журнал. — 2007. — Nr Numer Specjalny 1.
- ↑ 1 2 Joshua D. Zimmerman, Poles, Jews, and the politics of nationality, Univ of Wisconsin Press, 2004, ISBN 0-299-19464-7, [books.google.com/books?id=6sbr9cZyw_4C&pg=PA16&dq=population+Brest+Poles+Jews&lr=&as_brr=3&ei=HS_3SZ2-NITyzQSUtaWtBQ Google Print, p. 16]
- ↑ [www.radawarszawy.um.warszawa.pl/ewidencje/honorowi/Documents/Honorowi%20Obywatele%202016_10_10_light.pdf Официальный список почётных граждан Варшавы] (польск.). Rada miasta stołecznego Warszawy (10 октября 2016). Проверено 13 октября 2016.
- ↑ [www.um.warszawa.pl/aktualnosci/miasta-partnerskie-warszawy?page=0,0 Сайт города Варшава] (польск.) (4 мая 2005). Проверено 26 декабря 2014.
- ↑ [www.chicagosistercities.com/our.php Chicago Sister Cities (англ.)]
Литература
- Медерский Л. А. Варшава / Союз архитекторов СССР. Ленингр. отд-ние. — Л.: Стройиздат. Ленингр. отд-ние, 1967. — 72 с. — (Архитектура и строительство городов мира). — 10 000 экз. (обл., суперобл.)
Топографические карты
- Лист карты N-34-XXXIII Варшава (зап. часть). Масштаб: 1 : 200 000. Издание 1978 г.
- Лист карты N-34-XXXIV Варшава (вост. часть). Масштаб: 1 : 200 000. Издание 1978 г.
Ссылки
|
Варшава в Викисловаре? |
|---|---|
|
Варшава в Викицитатнике? |
|
Варшава в Викитеке? |
|
Варшава в Викиновостях? |
|
Варшава в Викигиде? |
- [www.e-warsaw.pl/russia/ Варшава. Всё в одном] — Официальный портал Правительства Варшавы
- [www.warsawtour.pl/ Официальный туристический портал Варшавы]
- [www.warszawa.ru/ Варшава.ру]
- [www.warszawa.su/ Варшава] — туристический путеводитель
- [www.warszawa.pl/ Warszawa.pl] (польск.)
| ||||||
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Варшава
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
