Варшавская и Бельская епархия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Варшавская и Бельская епархия
Польская православная церковь

Кафедральный собор святой Марии Магдалины в Варшаве

Основная информация
Страна Польша
Епархиальный центр Варшава
Основана 1834
Количество благочиний 6
Количество монастырей 4
Кафедральный храм Кафедральный собор святой Марии Магдалины в Варшаве
Сан правящего архиерея Митрополит
Титул правящего архиерея Варшавский и всея Польши
Архиерей
Правящий архиерей Савва (Грыцуняк)
с 31 мая 1998

Варшавская и Бельская епархия (польск. Diecezja Warszawsko-Bielska) — епархия Польской православной церкви. Территориально занимает северную часть Мазовецкого воеводства и южную часть Подляского воеводства.





Наименования

  • Варшавская (викарная) (1834—1840)
  • Варшавская и Новогеоргиевская (1840—1843)
  • Варшавская и Волынская (1843—1860)
  • Варшавская и Новогеоргиевская (1860—1875)
  • Холмская и Варшавская (1875—1905)
  • Варшавская и Привисленская (1905—1923)
  • Варшавская и Холмская (1922—1939)
  • Варшавская (1939—1940)
  • Варшавская и Радомская (1940—1948)
  • Варшавская и Бельская (с 1948)

История

22 апреля (4 мая) 1834 года учреждено Варшавское викариатство Волынской епархии. На тот момент в Царстве польском было 6 приходских православных храмов и православный Яблочинский монастырь.

Епископом Варшавским (с местом пребывания в Варшаве) был назначен настоятель недавно возвратившейся из унии Почаевской лавры архимандрит Антоний (Рафальский), который был хиротонисан 8 июля 1834 года и в августе прибыл в Варшаву.

В 1839 году число православных храмов в Царстве Польском возросло до 12.

1 октября 1840 года Николай I подписал указ об образовании Варшавской епархии, которой был усвоен 2-й класс. 5 октября правящим Варшавским архиереем был назначен викарный Варшавский епископ Антоний (Рафальский) с возведением в сан архиепископа.

17 января 1843 года на Варшавскую кафедру был назначен архиепископ Никанор (Клементьевский), объединивший под своим управлением Варшавскую и Волынскую епархии, в связи с чем носил титул «Варшавский и Волынский».

В 1860 году Варшавско-Волынская епархия была разделена, вследствие чего материальное положение Варшавской кафедры осложнилось, возникли трудности с пополнением клира.

После подавления восстания 1863—1864 годов русское правительство приняло меры для поддержки и координации строительства православных храмов в Польше. После 1864 года российские власти принимали активные меры к воссоединению с Православием проживавших в Холмском крае униатов. К 1875 году число православных храмов в епархии достигло 60.

1 мая 1875 года Синод издал постановление о присоединении к Православию униатской Холмской епархии (268 храмов и ок. 250 тысяч человек), для управления возвращенными из унии приходами было учреждено Люблинское викариатство Варшавской епархии. Варшавский архиерей стал титуловаться «Холмский и Варшавский».

16 ноября 1875 года на Холмско-Варшавскую кафедру был назначен архиепископ Леонтий (Лебединский).

С 16 (29) июня 1905 года, с выделением самостоятельной Холмской епархии, именовалась Варшавской и Привисленской.

После издания издание в 1905 году манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» в крае усилилась католическая пропаганда. Часть прежде воссоединившихся с православной церковью униатов вновь перешли в католичество.

В связи Первой мировой войной после кончины архиепископа Николая (Зиорова), последовавшей 20 декабря 1915 года, Варшавская кафедра несколько лет вдовствовала.

В 1919 году было образовано Польское государство, власти которого проводили крайне враждебную по отношению к православию политику.

В 1921 году определением Патриарха Тихона и Священного Синода на Варшавскую кафедру был назначен митрополит Серафим (Чичагов), не допущенный польскими властями в страну.

В сентябре 1921 года патриаршим экзархом в Польше стал Минский архиепископ Георгий (Ярошевский), в январе 1922 года в сане митрополита возведённый на Варшавскую кафедру.

В 1922 году Холмская епархия была присоединена в Варшавской.

Под нажимом польских властей митрополит Георгий и ряд других православных архиереев стали добиваться полной автокефалии Польской церкви.

В августе 1924 года польский Синод обратился к Патриарху Тихону с просьбой о даровании автокефалии Польской Церкви, ответа от Святейшего Патриарха на это послание не последовало. Тогда митрополит Дионисий послал письмо с такой же просьбой к Константинопольскому Патриарху Григорию VII, который 13 ноября 1924 года подписал томос о даровании Польской Церкви автокефалии.

В 1940 году из Варшавский епархии были выделены Краковско-Лемковская и Холмско-Подляшская, присоединенный опять в 1946 году.

С 1948 года, по даровании Московской Патриархией просимой автокефалии, Польская Православная Церковь становится самостоятельной Поместной Церковью, предстоятель которой (в сане митрополита) титулуется Варшавским и всея Польши.

Очередная реорганизация имела место в 1951 году: из Варшавской епархии выделены Лодзинско-Познанская, Бялостоцко-Гданская и Вроцлавско-Щецинская епархии.

В 1958 году опять в состав епархии включена территория Жешувского воеводства. В таких границах епархия существовала через почти 25 лет.

В 1983 году была из состава Варшавской была выделена Перемышльско-Новосондецкая епархия. В 1989 году из Варшавской была выделена Люблинско-Холмская епархия.

Епископы

Викариатства

Благочиния

  • Варшавское
  • Бельско-Подлясское
  • Хайнувское (Гайновское)
  • Клещельское
  • Наревское
  • Семятычское

Напишите отзыв о статье "Варшавская и Бельская епархия"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Варшавская и Бельская епархия

Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Варшавская_и_Бельская_епархия&oldid=54165589»