Василенко, Виктор Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ви́ктор Миха́йлович Василе́нко (13 (26) февраля 1905, Холм Псковская губерния[1] — 1991, Москва[2]) — советский историк искусства; поэт.





Биография

Родился в потомственной военной семье. Оба его деда были генералами, прадед по отцовской линии — герой Плевны и Шипки.

Детство провёл в Санкт-Петербурге, с 1921 года жил в Москве. Под руководством А. В. Бакушинского учился на искусствоведческом отделении Московского университета (1926—1930), а также в Высших государственных художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) (1929). Сотрудник НИИ кустарной и художественной промышленности (1932-1941).

С 1934 года преподавал в Художественно-промышленном училище, затем в Московском институте прикладного и декоративного искусства. В 1930-е годы участвовал в восстановлении и переориентации художественных промыслов Мстеры, Холуя, Федоскина, Городца, Хохломы, Холмогор, Тобольска. Участвовал в экспедициях по изучению народного искусства Азербайджана, Дагестана, Украины. С 1940 года — член Союза художников СССР.

С 1942 года преподавал в МГУ: читал лекции по народному и прикладному искусству; с 1946 года — доцент, с 1972 года профессор.

Был арестован, 24 августа 1947 года, по делу Даниила Андреева, с которым дружил. Был приговорён 30 октября 1948 года к двадцати пяти годам лагерей с последующим поражением в правах на пять лет. Девять лет провёл в лагерях Инта-Печора и Абезь-Воркута — вместе с С. Д. Спасским, Н. Н. Пуниным, Л. П. Карсавиным. После освобождения 23 ноября 1956 года, вернулся в Москву продолжал преподавать на кафедре искусствознания МГУ. С 1957 года - член редколлегии журнала "Декоративное искусство СССР".

Кандидат искусствоведения (1944, диссертация «Северная резная кость (Холмогоры, Тобольск, Чукотка)»); доктор искусствоведения (1970, диссертация «Русское народное искусство XVIII—XIX вв.: художественная культура русской деревни»).

Творчество

Писал статьи и книги, автор прижизненных поэтических сборников: «Облака» (М. : Сов. писатель, 1983), «Птица солнца» (М.: Современник, 1986), «Сонеты» (М. : Книга, 1989), «Северные строки» (М. : Сов. писатель, 1991)[3]. Писать стихи Василенко начал рано, но почти все его ранние стихотворения были утрачены при аресте в 1947 году. По словам одного из критиков, Анна Ахматова «причисляла Василенко к поэтам-неоакмеистам за ясность мысли и выражения, ощутимость красок и звуков, сдержанность интонации».

Он много переводил, преимущественно с французского и английского, причём он — один из двух советских переводчиков, который перевёл все 118 сонетов Ж.-М. Эредиа из книги «Трофеи».

Среди напечатанных книг В. М. Василенко:

  • Северная резная кость : (Холмогоры, Тобольск, Чукотия). — М. : КОИЗ : Центр. тип. им. Ворошилова, 1947. — 107 с.
  • Искусство Хохломы. — [Москва] : [Сов. художник], [1959]
  • Русская народная резьба и роспись по дереву XVIII—XX вв. — М. : Изд-во Моск. ун-та, 1960. — 181 с.
  • Народное искусство. Избранные труды о народном творчестве X—XX вв. — М.: Сов. художник, 1974. — 294 с.
  • Русское прикладное искусство. Истоки и становление. — М.: Искусство, 1977. - 464 с.

Напишите отзыв о статье "Василенко, Виктор Михайлович"

Примечания

  1. Воинов С. С. Энциклопедия «Слова о полку Игореве»
  2. Репрессированные художники, искусствоведы
  3. После смерти вышли: Миф. — М.: Кругъ, 2011; Стихи о русских игрушках — М.: Новый Ключ, 2002.

Литература

Ссылки

  • [www.poesis.ru/poeti-poezia/vasilenko/biograph.htm Биография] на сайте «Поэзия Московского университета…»
  • [www.sakharov-center.ru/asfcd/khudozhniki/?t=page&id=355 Василенко Виктор Михайлович] / Репрессированные художники, искусствоведы
  • [andrey-rublev.ru/antology-vasilenko.php Василенко Виктор Михайлович «Троица» Рублева]
  • [www.cultnord.ru/?act=showItem&id_item=294 Биографическая справка]
  • [www.akhmatova.org/bio/duvakin/vasilenko.htm Беседа В. М. Василенко с М. В. Радзишевской об Анне Ахматовой]


Отрывок, характеризующий Василенко, Виктор Михайлович

Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.