Василенко, Матвей Иванович

Матвей Иванович Василенко
комкор М. И. Василенко
Дата рождения	13 ноября 1888(1888-11-13)
Место рождения	село Подставки Борковская волость Гадячского уезда Полтавской губернии, Российская империя
Дата смерти	1 июля 1937(1937-07-01) (48 лет)
Место смерти	здание церкви Екатерининская пустынь возле станции Расторгуево, кремирован, останки захоронены в могиле №2 невостребованных прахов на Донском кладбище Москва СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1909 — 1937
Звание
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России Советско-польская война
Награды и премии

Матвей Иванович Василенко (13 ноября (25 ноября) 1888 — 1 июля 1937) — советский военный деятель, комкор.

Биография

Украинец, из крестьян. После окончания гимназии сдал экзамены в Казанский университет, проучился там два года, затем поступил в военное училище. Окончил Тифлисское военное училище в 1909. В том же году он младший офицер Ахалцыгского (Ахалцихского) полка. В 1912 году произведен в поручики, был командиром роты, начальником учебной команды полка.

Участник Первой мировой войны, штабс-капитан.

После Февральской революции в марте 1917 года солдаты избрали его членом исполнительного комитета 5-й армии Северного фронта, а в июне делегировали в Петроград на 1-й Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. После Октябрьской революции Матвей Иванович Василенко остаётся членом исполнительного комитета 5-й армии, выполнял обязанности начальника штаба этого войскового соединения. Участник Белого движения.

По Брест-Литовскому мирному договору Советская Россия обязана была провести демобилизацию армии, включая и воинские части, вновь сформированные Советским правительством. В числе демобилизованных оказался и Василенко. Его родные места оккупировали немецкие войска, и он остался в Петрограде, а в мае стал слушателем последнего курса, окончил ускоренный курс Академии Генштаба (1917). Тогда же её эвакуировали в Екатеринбург, а потом перевели в Казань. 7 августа белогвардейцы захватили этот важный стратегический пункт на Волге. Адмирал Колчак восстановил Николаевскую Академию Генштаба, отправил её во Владивосток для подготовки кадров высшего звена.

По дороге на Дальний Восток Василенко бежал из эшелона, вступил в партизанский отряд и в феврале 1919 года перешёл линию Восточного фронта. Тогда же его назначили командиром бригады, а в апреле перевели в распоряжение командования Южного фронта и назначили помощником начальника штаба корпуса, а с 13 июня — начальником Экспедиционной дивизии.

В РККА с 1919. С апреля 1919 в распоряжении главкома, в июне 1919 начальник штаба Особого экспедиционного корпуса Южного фронта, в июне-августе 1919 начальник 40-й стрелковой дивизии. С 19 декабря 1919 по 26 марта 1920 командовал 11-й армией, действовавшей на Царицынском направлении и на Северном Кавказе.

В Астрахани он познакомился с членом Реввоенсовета этой армии Кировым, за короткий срок была налажена прочная оборона города, проведён ряд успешных наступательных операций.

С 5 апреля 1920 по 19 июля 1920 командовал 9-й Кубанской армией. Командующий 11-й армией (с 26 июля 1920 по 12 сентября 1920). Командующий 14-й армией на польском фронте с 27 сентября 1920 по 5 ноября 1920. Участвовал в походе в Армению и боях в дашнаками.

В 1920 г. Василенко М.И. был отмечен золотыми часами от РВС Кавказского фронта и почетным наградным оружием от СНК Азербайджана. В 1923 г. он получил серебряный портсигар от Омского губисполкома.

За свои весомые заслуги в Гражданскую войну в 1924 г. М.И. Василенко был награжден орденом Красного Знамени со следующей формулировкой: «Т. Василенко Матвей Иванович за то, что в наиболее обостренные периоды гражданской войны с марта 1919 г. по сентябрь 1920 г., последовательно командуя IX, XI и XIV Красными армиями, руководил боевыми действиями этих доблестных армий, усилия которых неоднократно приводили к решающим для нашего оружия успехам, на побережье Черного моря и по Кавказскому берегу Каспийского моря против войск Деникина и на Украине против банд Петлюры и Врангеля».(Приказ РВС СССР по личному составу армии. 1924. №44. 19.02).

Позднее среди наград Василенко появилась шашка с грамотой от коллегии ГПУ Украины, а в 1933 г. — ордена Красной Звезды и Красного Знамени Армянской ССР.

Начальник 45-й стрелковой дивизии (1924-1929). Командир 9-го стрелкового корпуса (1929-1930). Командир 17-го стрелкового корпуса (1930-1931). Инспектор пехоты РККА (1931-1935). С 1934 член Военного совета при Народном комиссариате обороны СССР.

Член ВКП(б) с 1932. Последняя должность — заместитель командующего войсками Уральского военного округа (с 1935).

Репрессии

Арестован 11 марта 1937. Список лиц, предназначенных к осуждению по 1-й категории (расстрел), в котором значится Василенко, был подписан Сталиным, Кагановичем, Ворошиловым, Ждановым, Микояном 26 июня 1937. Осуждён 1 июля 1937 ВКВС СССР по обвинению в участии в военно-террористическом заговоре. Расстрелян в тот же день. Место захоронения: Донское кладбище.

Реабилитирован 28 ноября 1956 ВКВС СССР.

Награды

• Орден Красного Знамени (1924г.)
• Орден Красного Знамени Армянской ССР
• Орден Красной Звезды (1933г.)
• почётное наградное оружие (шашка)

Адрес

Проживал по адресу: город Свердловск, улица 8 Марта, дом Советов.

Сочинения

• Воздушно-химическая оборона города. — Киев, 1929.
• Боевая служба красноармейца. — М., 1932.
• Боевая служба младшего командира. — Минск, 1936.

Литература

• Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.
• Кадишев А. Б. Интервенция и гражданская война в Закавказье. — М., 1960.
• Лаппо Д. Д. В красно-белом отсвете трагедии. Воронежская губерния (1917—1920 гг.) — Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1993. — с. 205-207.
• Вавилон — «Гражданская война в Северной Америке» / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — 654 с. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 2).</span>
• Сувениров О. Ф. Трагедия РККА 1937—1938. — М.: ТЕРРА, 1998. — 528 с. — ISBN 5-300-02220-9.
• Сухоруков В. Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге 1918—1920 гг. — М., 1961.
• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 64—65. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Ссылки

• [samsv.narod.ru/Div/ComdivG/Vasilenko_MI.html Страница военно-патриотического клуба «Память» Воронежского госуниверситета]

Отрывок, характеризующий Василенко, Матвей Иванович

– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.