Василенко, Михаил Михайлович
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
| Михаил Михайлович Василенко | |
| генеральный директор АО «Международный аэропорт Шереметьево» | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Награды и премии: |
|
Михаил Михайлович Василенко — генеральный директор АО «Международный аэропорт Шереметьево».
Биография
Михаил Василенко родился 14 апреля 1960 года в городе Железноводске (Ставропольский край) в семье профессионального военного в седьмом поколении[1].
В 1977—1981 годах он с отличием окончил Ленинградское высшее ордена Ленина Краснознаменное училище железнодорожных войск и военных сообщений им. М.В. Фрунзе по специальности «Инженер по эксплуатации воздушного транспорта».
В 1981—1983 годах он был военным комендантом аэропорта «Кабул», в 1983—1989 гг. — военным комендантом аэропорта «Ташкент».
В 1989—1992 годах М.М. Василенко окончил Военную ордена Ленина академию тыла и транспорта с золотой медалью.
С 1992 по 1998 год — начальник военных сообщений на воздушных трассах республик Коми, Татарстан, Башкортостан и Приволжского управления гражданской авиации.
С 1998 по 2000 год работал заместителем директора по корпоративным вопросам ОАО «Международный аэропорт Самара», а затем — генеральным директором дочернего предприятия Международного аэропорта Самары.
С 2000 по 2003 год М.М. Василенко был вице-президентом группы компаний Авиация Самары.
В 2003—2004 годах — директор по развитию бизнеса ООО «Frans Maas».
В декабре 2004 года назначен заместителем генерального директора АО «МАШ» по коммерческим вопросам.
11 мая 2005 года совет директоров АО «Международный аэропорт Шереметьево» утвердил кандидатуру М.М. Василенко на пост генерального директора по предложению его председателя, министра транспорта РФ Игоря Левитина.[2]
Награды и достижения
- Указом Президента РФ от 16 июня 2010 года Михаил Василенко награждён Орденом Почёта.
В рейтинге высших руководителей — 2010 газеты «Коммерсантъ» занял III место в номинации «Транспорт»[3].
Цитаты
- Михаил Василенко говорит, что по земле передвигается на двух транспортных средствах: на служебном автомобиле и летом — на мотоцикле: «Есть автомобили у жены и дочери. Сам я сажусь только за руль своего мотоцикла — у меня чоппер V-Rod Harley-Davidson. Шесть месяцев в году можно решить проблему с передвижением гораздо быстрее, чем на автомобиле. Максимум 40 минут до центра Москвы и обратно. Очень жалею, что зимой это невозможно».[4]
Напишите отзыв о статье "Василенко, Михаил Михайлович"
Примечания
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1256869 8 ответов Михаила Василенко, журнал «Деньги», № 42 (747), 26.10.2009.]
- ↑ [10.vedomosti.ru/newsline/news/2005/05/11/142614 Михаил Василенко утвержден гендиректором аэропорта «Шереметьево», РИА «Новости», 11.05.2005.]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1509107 Рейтинг высших руководителей-2010]. Газета «Коммерсантъ» № 176 (4476) (23.09.2010). Проверено 23 сентября 2010. [www.webcitation.org/61BjqZpHF Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
- ↑ [www.svo.aero/news/2009/1403/ интервью газете «Ведомости», 22.12.2009.]
Ссылки
-
— Михаил Василенко в «Живом Журнале» - [svo.aero/management/11/ Михаил Михайлович Василенко (генеральный директор) на сайте АО «Международный аэропорт Шереметьево»]
- [www.vestifinance.ru/videos/21459 «Россия 24». «Шереметьево»: терминалы аэропорта соединят два новых тоннеля, 08.04.2015]
- [www.m24.ru/videos/82105 «Москва 24». «Интервью»: Михаил Василенко – о грузовых перевозках в Шереметьево, 08.05.2015]
- [www.forbes.ru/kompanii/infrastruktura/293139-mikhail-vasilenko-investory-zadayut-voprosy-naskolko-eto-osushchestvi «Форбс». Михаил Василенко: «Инвесторы задают вопросы, насколько это осуществимо», 09.07.2015]
- [www.forbes.ru/kompanii/infrastruktura/293139-mikhail-vasilenko-investory-zadayut-voprosy-naskolko-eto-osushchestvi «Ведомости». Интервью с Михаилом Василенко: «Первый терминал ужасно неудобный, он кошмарный», № 144 (1918), 06.08.2007.]
- [www.kommersant.ru/doc.aspx?docsid=1405321 «Коммерсант». «Летать-копать. Глава Шереметьево возмущен «блокадой» аэропорта из-за ремонта автотрассы», № 116 (4416), 01.07.2010.]
Отрывок, характеризующий Василенко, Михаил Михайлович
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
