Василий Великий

Василий Великий
Μέγας Βασίλειος
икона XVIII века
Рождение	ок. 330 Кесария
Смерть	379(0379) Кесария
В лике	святителей
День памяти	в Православной церкви 1 (14) января и 30 января (12 февраля), в Католической церкви — 2 января
Труды	многочисленные богословские сочинения, составление чина литургии

Васи́лий Вели́кий (греч. Μέγας Βασίλειος, ок. 330—379), известный также как Василий Кесарийский (Βασίλειος Καισαρείας), — святитель, архиепископ Кесарии Каппадокийской, церковный писатель и богослов. Один из трёх каппадокийских отцов Церкви, наряду с Григорием Нисским и Григорием Богословом. Ему приписываются изобретение иконостаса и составление литургии Василия Великого. Автор многочисленных проповедей и писем (сохранилось не менее трёхсот), убеждённый поборник киновии.

Жизнеописание

Родился святой Василий около 330 года в Кесарии, административном центре Каппадокии, и происходил из известного рода, славившегося как знатностью и богатством, так и дарованиями и ревностью христианской веры. Его дедушка с бабушкой пострадали во время Диоклетиановых гонений. Его родной дядя был епископом, как, впрочем, и двое братьев — Григорий Нисский и Пётр Севастийский. Сестрой святителя была преподобная Макрина. Его отец, будучи оратором и законоведом, предназначал Василия для той же стези. Он получил прекрасное образование в Кесарии и Константинополе, а закончил его в Афинах, где обучался в Афинской академии. В ней он повстречался и сдружился с Григорием Богословом. Вместе с ними учился и будущий гонитель христиан и император Юлиан Отступник.

По возвращении в Кесарию Василий было посвятил себя светским делам, но влияние его благочестивой сестры Макрины (будущей игуменьи) заставило его повести более аскетичную жизнь и в конце концов, вместе с несколькими товарищами, покинуть городскую суету и поселиться на семейных землях в Понте, где они составили подобие монашеской общины. В 357 году Василий пустился в продолжительное путешествие по коптским монастырям, а в 360 году сопровождал каппадокийских епископов на синод в Константинополь.

Решение собора в Римини поддержать осуждённое Первым Вселенским собором учение Ария (которое разделял и кесарийский епископ Дианий) стало тяжёлым ударом для Василия и его товарищей. Примирившись с Дианием незадолго до его смерти, Василий был рукоположен во пресвитеры и сделался советником Евсевия, сменившего Диания в качестве епископа. Строгая и аскетичная жизнь Василия пришлась не по душе Евсевию, и первый предпочёл удалиться в свою пустыню, где стал налаживать монашескую жизнь, к которой всегда питал пристрастие.

Приход к власти арианского императора Валента и растущие притеснения православных понудили Евсевия искать помощи деятельного и усердного Василия. В 365 году последний вернулся в Кесарию и взял управление епархией в свои руки. Он написал три книги против ариан, проповедуя лозунг «три ипостаси в единой сущности», который был приемлем как для последователей Никейского символа веры, так и для тех, кто ещё недавно симпатизировал арианам. Несмотря на противодействие ряда епископов, по смерти Евсевия в 370 году Василий заступил на место митрополита Каппадокийского и ревностно принялся за искоренение арианства в Малой Азии.

Антиарианская деятельность Василия привела его к столкновению с Валентом. Во время путешествия императора по Каппадокии епископ наотрез отказался признать правоту арианского учения. В ответ Валент разделил Каппадокию на две провинции, что привело к сокращению канонической территории Василия и подорвало его позиции в церкви. Тем не менее Василию удалось продвинуть на место епископов ключевых городов своих соратников Григория Нисского и Григория Богослова. Основная же борьба развернулась за место патриарха антиохийского, на котором Василий — в отличие от епископов Александрии и папы Дамасия — не желал видеть ортодоксального никейца Павлина, опасаясь, что чрезмерное преувеличение единства Бога чревато ересью савеллианизма.

Гибель Валента в битве при Адрианополе изменила баланс сил в государстве и церкви, но Василий воспользоваться этим не успел. Его здоровье было подорвано аскетическим образом жизни. Он умер в первый день нового 379 года и в скором времени был причислен к лику святых. Память в Православной церкви 1 (14) января и 30 января (12 февраля) — Собор трёх святителей.

Сочинения

• Догматические: [www.odinblago.ru/vas_vel_oproverzh «Против Евномия»], [www.odinblago.ru/vas_vel_o_svatom_duhe «О Святом Духе»];
• Экзегетические: 15 бесед на псалмы, [www.odinblago.ru/vas_vel_shestodnev «Беседы на Шестоднев»], [www.odinblago.ru/vas_vel_isaia/ «Толкование на пророка Исаию»];
• Беседы (проповеди): 28 бесед на различные темы;
• [www.odinblago.ru/vas_vel_t6/ Письма]: ок. 365 писем к различным лицам;
• Аскетические: [www.odinblago.ru/vas_vel_nravstv «Нравственные правила»], «Монашеские правила», [www.odinblago.ru/vas_vel_pravila пространные] и [www.odinblago.ru/vas_vel_pravila_kratko краткие].

См. также

• Базилианский орден
• Литургия Василия Великого
• Васильев вечер

Литература

Оригиналы

• PG 29-32

Переводы

Древнерусские переводы

• Литургия св. Василия Великого. Вводные сведения. Греческий и славянский тексты. / Критич. изд. М. И. Орлова. — СПб., 1909. — LXXXVIII, 413 стр.

Русские переводы

• Беседы … на шестоднев, сиречь на шесть дней творения… — М., 1782. — 249 стр. (также перевод Л. Сечкарева: Ч. 1. — М., 1785)
• Нравственные слова…, избранные Симеоном Метафрастом. 2-е изд. — СПб., 1824. — 354 стр.
• Беседы … на разныя материи… 2-е изд. — СПб., 1824. — 542 стр.
• Беседы … на псалмы. 2-е изд. — СПб., 1825. — 344, 72 стр.
• Нравственные сочинения. — М., 1838. — XXX, 552 стр.
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/v/1229-vasilij-velikij Творения. В 7 ч. — М., 1845—1848. переизд., например: Сергиев Посад, 1900—1902.]
• Творения. / Исправл. пер. Московской духовной академии. В 3 т. — СПб.: Сойкин. 1911. (есть репринты)
  • Т. 1. Беседы на шестоднев. Беседы на псалмы. [www.odinblago.ru/vas_vel_isaia/ Толкование на пророка Исаию.] Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия. О Святом Духе. — 644 стр.
  • Т. 2. Нравственные правила. Беседы. О подвижничестве. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах. Подвижнические уставы. — 530 стр.
  • Т. 3. Письма к разным лицам.
• Письма. — М., 2007. — 559 стр.

Новые переводы:

• Девять бесед на Шестоднев. / Пер. Л. А. Фрейберг [с. 47-50]. Письма 1, 3, 4, 12, 14, 19, 20. / Пер. Т. А. Миллер [с. 65-69]. // Памятники византийской литературы IV—IX веков. / Отв. ред. Л. А. Фрейберг. — М.: Наука, 1968. — С. 45-69.
• Гомилия на св. Рождество Христово. / Пер. А. Р. Фокина. // Богословский сборник. — 2000. — № 5. — С. 104—117.
• Переписка с Аполлинарием (письма 361—362). / Пер. П. Б. Михайлова. // Богословский сборник. — 2003. — № 12. — С. 71-78.

Исследования

• Архимандрит Киприан (Керн). [azbyka.ru/otechnik/Kiprian_Kern/zolotoj-vek-svjatootecheskoj-pismennosti/3 Св. Василий Великий.] // «Азбука веры», интернет-портал.
• Лебедева Е. А. Св. Василий Великий. (Очерк жизни и трудов его). — СПб., 1902. — 216 стр.
• Мурадян К. М. Василий Кесарийский и его «Шестоднев» в древнеармянской литературе. Автореф. дисс. … к. филол. н. — Ер., 1970.
• Михайлов П. [azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Velikij/kak-poznat-boga-vasilij-velikij-o-poznanii-boga/ Как познать Бога. Василий Великий о познании Бога.] // «Азбука веры», интернет-портал.
• Михайлов П. [azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Velikij/jazykovoj-argument-v-polemike-svjatitelja-vasilija-protiv-evnomija/ Языковой аргумент в полемике святителя Василия против Евномия.] // «Азбука веры», интернет-портал.
• Михайлов П. Б.,Турилов А. А., Э. Н. Л., Иером. Дионисий (Шлёнов), Литвинова Л. В., Муравьёв А. В., Э. П. А., Лукашевич А. А., Маханько М. А. [www.pravenc.ru/text/150791.html Василий Великий] // Православная энциклопедия. Том VII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2004. — С. 131—191. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
• Попов И. В. [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-3/vasilij-velikij.html Василий Великий] // Православная богословская энциклопедия. — СПб.: Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник», 1902. — Т. 3.
• Порфирий (Попов Г. И.) Жизнь св. Василия Великого, архиеп. Кесарии Каппадокийския. — М., 1864.

Ссылки

• [web.archive.org/web/20080207162210/mystudies.narod.ru/name/b/basil_great.htm Святитель Василий Великий: биография и собрание творений]
• Святитель Димитрий Ростовский. [azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/2 Житие святого отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарийского.] // «Азбука веры», интернет-портал.

Отрывок, характеризующий Василий Великий

Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.