Суриков, Василий Иванович

Василий Иванович Суриков
Автопортрет
Дата рождения:	12 (24) января 1848(1848-01-24)
Место рождения:	Красноярск
Дата смерти:	6 (19) марта 1916(1916-03-19) (68 лет)
Место смерти:	Москва
Подданство:	Российская империя Российская империя
Жанр:	Историческая живопись портрет
Влияние на:	Дмитрий Каратанов Пётр Кончаловский

Васи́лий Ива́нович Су́риков (12 (24) января 1848, Красноярск — 6 (19) марта 1916, Москва) — русский живописец, мастер масштабных исторических полотен.

Биография

Семья

Суриков родился 12 (24) января 1848 года в Красноярске, он принадлежал к роду казаков, которые пришли в Сибирь с Дона с Ермаком ещё в 16 веке . Крещён 13 января во Всех-Святской церкви. Дед — Василий Иванович Суриков (умер в 1854 году), двоюродный брат деда — Александр Степанович Суриков (1794—1854), был атаманом Енисейского Казачьего полка обладал большой силой. Однажды в бурю оторвался от берега казачий плот, атаман бросился в реку, схватил бечеву и вытащил плот на берег. В его честь назван остров Атаманский на Енисее. Дед Василий Иванович Торгошин служил сотником в Туруханске.

Отец — коллежский регистратор Иван Васильевич Суриков. Мать — Прасковья Фёдоровна Торгошина — родилась 14 октября 1818 года в казачьей станице Торгошино под Красноярском (современное название Торгашино). В 1854 году отца перевели на службу в акцизное управление в село Сухой Бузим (в настоящее время Сухобузимское, Сухобузимский район Красноярского края).

Дочь Сурикова Ольга была замужем за художником Петром Петровичем Кончаловским. Его внучка Наталья Кончаловская была писателем, среди её работ — биография деда «Дар бесценный». Её дети — правнуки Василия Сурикова: Никита Михалков и Андрей Кончаловский. Правнучка — Ольга Семёнова.

Отрочество и юность

В Красноярске

В возрасте восьми лет Суриков приезжает в Сухой Бузим и заканчивает два класса приходской школы при Всехсвятской церкви; в 1858 году начинает учёбу в уездном училище. Родители остаются жить в Сухом Бузиме. В 1859 году в Сухом Бузиме от туберкулёза умирает отец Василия Ивановича. Мать с детьми возвращается в Красноярск. Денег не хватает — семья сдаёт в аренду второй этаж своего дома.

Василий Иванович начал рисовать в раннем детстве. Первым учителем рисования для Сурикова стал Николай Васильевич Гребнёв — учитель рисования Красноярского уездного училища. Наиболее ранним датированным произведением Сурикова считается акварель «Плоты на Енисее» 1862 года (хранится в музее-усадьбе В. И. Сурикова в Красноярске).

После завершения обучения в уездном училище Суриков устраивается работать писцом в губернское управление — у семьи не было денег на продолжение образования в гимназии. Во время работы в губернском управлении рисунки Сурикова увидел енисейский губернатор П. Н. Замятнин. Губернатор нашёл мецената — красноярского золотопромышленника П. И. Кузнецова. Пётр Иванович оплатил обучение Василия Сурикова в Академии художеств.

В Санкт-Петербурге

11 декабря 1868 года Суриков с обозом Кузнецова Петра Ивановича выехал из Красноярска в Санкт-Петербург. Суриков не смог поступить в Академию, и в мае-июле 1869 года учился в Санкт-Петербургской рисовальной школе Общества поощрения художников. Осенью 1869 года Василий Иванович сдал экзамены, стал вольнослушателем Академии художеств, а через год был зачислен воспитанником.

С 1869 по 1875 год Суриков учился в петербургской Академии художеств у П. П. Чистякова. Во время учёбы Суриков за свои работы получил четыре серебряных медали и несколько денежных премий. Большое внимание уделял композиции, за что получил прозвище «Композитор».

Первую самостоятельную работу Сурикова «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге» (1870 год) приобрёл П. И. Кузнецов (первый вариант картины хранится в Красноярском государственном художественном музее им. В. И. Сурикова). Летом 1873 года Суриков приезжает в Красноярск, некоторое время живёт в Хакасии — на золотых приисках Кузнецова. В 1874 году Суриков подарил Кузнецову свою картину «Милосердный самаритянин» (хранится там же), за которую получил Малую золотую медаль.

4 ноября 1875 года Василий Иванович закончил Академию в звании классного художника первой степени.

В Москве

Василий Иванович получил заказ на создание четырёх фресок на темы вселенских соборов для храма Христа Спасителя. Суриков начал работать над фресками в Петербурге, а в 1877 году переехал в Москву. В Москве собственного жилья не имел, жил в арендованных квартирах и гостиницах, мечтал вернуться в Красноярск. Василий Иванович часто ездил в Красноярск, где проводил лето.

25 января 1878 года Суриков женился на Елизавете Августовне Шаре (1858—1888) (в разных источниках приводятся различные написания имени — Елизавета Артуровна Шарэ). Её мать, Мария Александровна Шаре была родственницей декабриста Петра Николаевича Свистунова (предположительно племянницей, дочерью Глафиры Николаевны Свистуновой и графа Александра Антоновича де Бальмен). У Сурикова и Шаре родились две дочери: Ольга (1878—1958) и Елена.

Важнейшие картины

«Утро стрелецкой казни»

В 1878 году Василий Иванович начал работать над картиной «Утро стрелецкой казни». Картина была завершена в 1881 году.

В 1881 году Суриков становится членом Товарищества передвижных художественных выставок.

«Меншиков в Берёзове»

П. М. Третьяков в 1883 году приобрёл картину Сурикова «Меншиков в Берёзове». У художника появились деньги для зарубежной поездки. Он побывал в Германии, Италии, Франции, Австрии, ознакомился с коллекцией Дрезденской галереи, собранием Лувра.

«Боярыня Морозова»

В 1881 году Суриков сделал первый эскиз «Боярыни Морозовой», в 1884 году начал работать над картиной. Впервые о боярыне Морозовой Василий Иванович услышал от своей тётки Ольги Матвеевны Дурандиной, у которой он жил в Красноярске во время учёбы в уездном училище. Долгое время Суриков не мог найти типажа для боярыни. Прототипом Морозовой стала тётка Сурикова — Авдотья Васильевна Торгошина. Её муж, Степан Фёдорович, изображён на картине «Утро стрелецкой казни» — стрелец с чёрной бородой. В виде смеющегося купца слева на картине «Боярыня Морозова» изображён бывший дьяк Сухобузимской Троицкой церкви Варсанофий Семёнович Закоурцев. Закоурцев позировал Сурикову для этюда «Смеющийся священник» в Красноярске ещё в 1873 году. Странник с посохом справа на картине написан с переселенца, которого Суриков встретил по дороге в Сухобузимское.

«Боярыня Морозова» экспонировалась на XV Передвижной выставке 1887 года. Суриков на лето уезжает в Красноярск. 8 августа 1887 года художник наблюдает полное солнечное затмение, пишет эскиз затмения, который хранится в Тверской картинной галерее. В 1887 году Василий Иванович начинает работать в жанре портрета. Одним из первых стал портрет матери (1887 год). Портрет «Мой брат» также, вероятно, был создан в 1887 году.

«Взятие снежного городка»

8 апреля 1888 года скончалась жена Сурикова. В начале лета 1889 года Суриков вместе с дочерьми уехал в Красноярск, где прожил до осени 1890 года. В Красноярске художник создаёт полотно «Взятие снежного городка» (завершено в 1891 году, хранится в Русском музее).

Игру «Взятие снежного городка» Суриков впервые увидел в раннем детстве по дороге в родное село матери Торгошино. Идею картины художнику подал его младший брат Александр. Он изображён справа на картине, стоящим в кошеве. В кошеве сидит, изображённая в профиль Екатерина Александровна Рачковская — жена известного красноярского врача. Снежный городок был построен во дворе усадьбы Сурикова. В массовке участвовали крестьяне деревни Базаиха.

«Взятие снежного городка» на международной выставке в Париже в 1900 году получила именную медаль.

«Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем»

Во время посещения Сибири Суриков изучал жизнь и быт местных народов: вогулов, остяков, хакасов и др. В 1891 году началась работа над картиной «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем». Этюды для картины Суриков писал на реке Обь. Летом 1892 года Василий Иванович жил на золотых приисках И. П. Кузнецова в Хакасии. В своём письме он писал: «Пишу татар. Написал порядочное количество. Нашел тип для Ермака». Работа над картиной «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» продолжилась на Дону в 1893 году, а закончилась в 1895 году.

С 1893 года Суриков — действительный член петербургской Академии художеств.

«Переход Суворова через Альпы»

В октябре 1895 года, будучи в Красноярске, Суриков задумал картину «Переход Суворова через Альпы». Первым прототипом для Суворова стал красноярский отставной казачий офицер Фёдор Фёдорович Спиридонов. Ф. Ф. Спиридонов составлял родословную для Сурикова. В то время Спиридонову было 82 года. В 1898 году появился этюд, в котором современники видели прототипом Суворова преподавателя пения Красноярской мужской гимназии Григория Николаевича Смирнова. Г. Н. Смирнов также имел белую лошадь, которую Суриков изобразил на картине под Суворовым. Летом 1897 года Суриков посещает Швейцарию, где пишет этюды. Работа над картиной «Переход Суворова через Альпы» завершилась в 1899 году — в 100-летие итальянского похода Суворова. Картина выставлялась в Санкт-Петербурге, Москве, и была приобретена императором.

«Степан Разин»

Идея картины «Степан Разин» появилась у Сурикова ещё в 1887 году, но работа над картиной началась в 1900 году. Этюды для картины Суриков писал в Сибири и на Дону. Прототипом Степана Разина стал красноярский учёный Иван Тимофеевич Савенков, или его сын — Тимофей Иванович. Возможно, что ранние этюды делались с Ивана Тимофеевича, а поздние с его сына.

В 1907 году Суриков стал членом Союза русских художников, покинув ряды Товарищества передвижников.

Параллельно с «Степаном Разиным» Суриков работает над несколькими картинами. В 1901 году В. М. Крутовский показал Сурикову брошюру Н. Оглоблина о Красноярском бунте (издана в Томске в 1902 году). В Красноярской шатости 1695—1698 годов участвовали предки Сурикова — Пётр и Илья Суриковы. Суриков начинает картину «Красноярский бунт 1695 года».

Остался неосуществлённым замысел картины «Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря, убитого древлянами». Картина была задумана в 1909 году во время поездки на озеро Шира.

«Посещение царевной женского монастыря»

После прочтения книги И. Е. Забелина «Домашний быт русских цариц в XVI—XVII веках», Суриков с 1908 года пишет картину «Посещение царевной женского монастыря» (1912 год). Прототипами царевны стали внучка художника Наталья Кончаловская и Ася Добринская.

Последние годы

В 1910 году Суриков вместе с зятем художником П. П. Кончаловским посещает Испанию. В Красноярске в 1910 году по инициативе Сурикова и Л. А. Чернышёва открылась рисовальная школа. Суриков прислал из Петербурга наглядные пособия для школы.

Летом 1914 года Василий Иванович посещает Красноярск, где пишет ряд пейзажей: «Красноярск в районе Благовещенской церкви», «Плашкоут на Енисее», и несколько акварелей. Осталась незавершённой картина «Благовещение» (хранится в Красноярском художественном музее им. В. С. Сурикова).

В 1915 году Василий Иванович уезжает на лечение в Крым. Суриков скончался в Москве 6 (19) марта 1916 года от хронической ишемической болезни сердца. Похоронен рядом с женой на Ваганьковском кладбище.

Критика

В академических кругах Сурикова долгое время критиковали за скученность композиций, за «кашу» из лиц персонажей, презрительно называли его полотна «парчовыми коврами». Однако «Мир искусства» увидел в этих так называемых пороках именно достоинства суриковской живописи. Глава направления А. Н. Бенуа хвалил Сурикова за всё что есть в его живописи не западного, сугубо национального, за то, что «он рядом с Васнецовым внял заветам древнерусских художников, разгадал их прелесть, сумел снова найти их изумительную, странную и чарующую гамму, не имеющую ничего похожего в западной живописи».

Главные произведения

• Утро стрелецкой казни (1881, ГТГ)
• Меншиков в Берёзове (1883, ГТГ)
• Боярыня Морозова (1887, ГТГ)
• Покорение Сибири Ермаком (1895, ГРМ)
• Переход Суворова через Альпы (1899, ГРМ)
• Степан Разин (переписана в 1910 ГРМ, предыдущий вариант экспонировался в 1906 году на XXXV Передвижной выставке)

Увековечение имени

• Имя Василия Сурикова присвоено Московскому художественному институту.
• На родине художника, в Красноярске, в 1954 году поставлен памятник (скульптор Л. Ю. Эйдлин, архитектор В. Д. Кирхоглани), там же в 1948 году открыт дом-музей Сурикова, ныне Музей-усадьба, где в 2002 году был открыт новый памятник (скульптор Юрий Злотя). Собрание живописи и различных предметов краеведческого музея составило основу коллекции при открытии дома-музея.

• В 1959 году снят историко-биографический фильм «Василий Суриков» режиссёра Анатолия Рыбакова.

• В честь Сурикова назван кратер на Меркурии.

• Улицы имени Сурикова в: Липецке (Улица Сурикова (Липецк)), Новосибирске (улица Сурикова), посёлке Сокол в Москве, в с. Сухобузимское Красноярского края, Киеве, Одессе, Иркутске, Кирове, Владимире, Нижнем Новгороде.

В Красноярске:

• Улица имени В. И. Сурикова;
• Музей-усадьба В. И. Сурикова (ул. Ленина, 98) с памятником;
• Художественный музей им. В. И. Сурикова, (ул. Парижской Коммуны, 20);
• Художественная школа им. В. И. Сурикова, (ул. Ленина, 79);
• Средняя общеобразовательная школа №1 им. В. И. Сурикова (Краснодарская ул., 7 б);
• Художественное училище им. В. И. Сурикова, (Свердловская ул.5);
• Суриковский сквер с бюстом на ул. Ленина;
• Сквер с памятником на пр. Мира/ ул. В. Сурикова;
• Скамья и верстовой столб в месте, где Суриков решил стать художником (на пересечении Енисейского Тракта и ул. Славы).

Речные суда:

• танкер Василий Суриков — Енисейское речное пароходство;
• теплоход Василий Суриков — Московское речное пароходство.

В филателии

• Stamp of USSR 1234.jpg

  Почтовая марка СССР,
  1948 год

• Stamp of USSR 1235.jpg

  Почтовая марка СССР,
  1948 год

• Stamp of USSR 2098.jpg

  Почтовая марка СССР, 1957 год. 200 лет Академии художеств: К. П. Брюллов, И. Е. Репин, В. И. Суриков

• Суриков. Сцепка России 1998.jpg

  Почтовая марка России,
  1998 год

• 1967 CPA 3590 cancelled.jpg

  Почтовая марка СССР, 1967 год: картина «Боярыня Морозова»

См. также

Александр Михалков

Василий Суриков (1848—1916)

Пётр Кончаловский (1839—1904)

Ольга Михайловна Глебова

Владимир Михалков (1886—1932)

Ольга Сурикова (1878—1958)

Пётр Кончаловский (1876—1956)

Максим Кончаловский (1875—1942)

Михаил Михалков (1922—2006)

Александр Михалков (1917—2001)

Сергей Михалков (1913—2009)

Наталья Кончаловская (1903—1988)

Наталья Аринбасарова (р. 1946)

Андрей Кончаловский (р. 1937)

Юлия Высоцкая (р. 1973)

Анастасия Вертинская (р. 1944)

Никита Михалков (р. 1945)

Татьяна Михалкова (Шигаева) (р. 1947)

Егор Михалков- Кончаловский (р. 1966)

Мария Михалкова (р. 1999)

Пётр Михалков (р. 2003)

Степан Михалков (р. 1966)

Анна Михалкова (р. 1974)

Артём Михалков (р. 1975)

Надежда Михалкова (р. 1986)

Александра Михалкова (р. 1992)

Василий Михалков (р. 1999)

Пётр Михалков (р. 2002)

Андрей Баков (р. 2000)

Сергей Баков (р. 2001)

Лидия Бакова (р. 2013)

</center>

Напишите отзыв о статье "Суриков, Василий Иванович"

Примечания

Литература

• [tphv-history.ru/books/allenov-vasiliy-surikov.html М.М. Алленов. «Василий Суриков»]
• Суриков В. И. Альбом. Вступ. ст. Н. Г. Машковцева. М.: 1960
• Суриков В. И. Альбом. Вступ. ст. Д. Сарабьянова. М.: 1963
• Суриков В. И. Письма. Воспоминания о художнике. Л.: 1977
• Г. Васильева-Шляпина «Сибирские красавицы В. Сурикова. Портрет в творчестве художника»// «Иван Федоров». Санкт-Петербург. 2002
• В. Ануфриева «Отрада суриковская».//«Сибирские промыслы». Красноярск. 2007
• Аференко В. А. «Суриков в Сухобузимском»//г. Железногорск, 1999
• Кеменов В. С. «Историческая живопись Сурикова. 1870—1880-е гг.» М.: 1963
• Машковцев Н. Г. «В. И. Суриков» М.: 1994
• Евдокимов И. В. Суриков, 1933. — 164 с. (Жизнь замечательных людей)
• Шанин В. Я. «Суриков, или Трилогия страданий», 2010.
• Лазарев С. Е. Образ Степана Разина в изобразительном искусстве // Преподавание истории в школе. 2016. № 8. С. 29-34.

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:172744 Суриков, Василий Иванович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [kazakirossii.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=304%3Alya-surikov-russkij-kazakr&catid=13%3Akultura-i-tvorchestvo&Itemid=28&lang=ru «Я Суриков, русский казак…»]
• [www.museum-online.ru/Peredvizhniki/Vasilij_Ivanovich_Surikov/ Все картины и биография Василия Ивановича Сурикова]
• [lingua.russianplanet.ru/library/mvoloshin/mv_surik.htm Максимилиан Волошин. Суриков (Материалы для биографии)]
• [shanin-trilogy.ru/ Шанин В. Я. «Суриков, или Трилогия страданий». Красноярск, 2010.]
• [artsurikov.ru Сайт о Василии Сурикове]
• [www.youtube.com/user/fromRUTUBE#p/u/3/GwXgwsrbjY8 Фрагмент фильма «Василий Суриков» режиссёра Анатолия Рыбакова, Мосфильм, 1959 г.]
• [www.town812.ru/sur-1.html Картина В. И. Сурикова «Вид памятника Петру I на Сенатской площади Петербурге»]
• [www.art-drawing.ru/gallery/category/685-surikov-vasily-ivanovich Василий Суриков. Картины] [www.art-drawing.ru/biographies/brief-biographies/1421-vasily-surikov и биография]
• [www.town812.ru/kniga-surikov.shtml Роман А. Д. Демкина о В. И. Сурикове «Ненаписанный дневник». — СПб.,2013 (лонг-лист Русский Букер-2013) ]

Отрывок, характеризующий Суриков, Василий Иванович

Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.