Чичагов, Василий Яковлевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Василий Яковлевич Чичагов»)
Перейти к: навигация, поиск
Василий Яковлевич Чичагов
Дата рождения

11 марта 1726(1726-03-11)

Место рождения

Российская империя

Дата смерти

16 апреля 1809(1809-04-16) (83 года)

Место смерти

Санкт-Петербург,
Российская империя

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

Российский императорский флот

Годы службы

1742—1797

Звание

Адмирал

Сражения/войны

Русско-турецкая война (1768—1774):

Керченское сражение

Русско-шведская война (1788—1790):

Эландское сражение
Ревельское сражение
Выборгское сражение
Награды и премии
Связи

сын Павел Васильевич Чичагов

Васи́лий Я́ковлевич Чичáгов (28 февраля (11 марта) 17264 (16) апреля 1809, Санкт-Петербург) — русский флотоводец екатерининской эпохи, носивший с 1782 года чин адмирала. Отец адмирала Павла Чичагова.





Биография

Происходил из дворянского рода Чичаговых. Учился первоначально в Школе навигацких наук, после чего получил дополнительное образование в Великобритании на королевском флоте. Обучение завершил в 1742 году, после чего с 16-ти лет поступил на службу в российский флот.

В 1764 году был назначен помощником главного командира Архангельского порта. Находясь на этой должности, дважды — в 1765 и 1766 годах — отправлялся в «секретные экспедиции» на трёх кораблях из порта Кола к Камчатке и Северной Америке, имевшими целью обнаружение «морского прохода Северным океаном в Камчатку» (проект академика М. В. Ломоносова, который предположил, что длительный солнечный прогрев в полярный день приводит к освободждению океана вокруг полюса ото льда), где предполагалась его встреча с отрядом П. К. Креницына. Однако, из-за тяжёлых льдов эти экспедиции достигали лишь 80° 26’ северной широты к северо-западу от Шпицбергена в первый раз и 80° 30’ северной широты во второй, после чего вынуждены были возвращаться в Архангельск.

Впоследствии Чичагов занимал пост главного командира Архангельского, Ревельского и Кронштадтского портов. Во время Русско-турецкой войны в 1772—1774 годах Чичагов командовал одним из отрядов Донской флотилии, которая обороняла Керченский пролив. В 1782 году получил звание адмирала.

После смерти адмирала С. К. Грейга, Екатерина II назначила Чичагова командующим флотом во время войны со шведами. В этой должности он одержал победы над превосходящими силами противника в Эландском (1789 год), Ревельском (1790 год) и Выборгском сражениях, взяв при этом в плен множество кораблей, фрегатов и других судов, более 5000 солдат и до 200 офицеров, в том числе шведского контр-адмирала. Эти победы принудили шведского короля Густава III к скорому заключению мира.

С именем Чичагова связан известный исторический анекдот, согласно которому во время аудиенции у Екатерины II адмирал, рассказывая о выигранном сражении, так увлекся, что, позабыв об этике и правилах приличия, начал обильно материться, ругая шведов. Опомнившись, Чичагов смутился и принялся просить прощения, но Екатерина тактично сделала вид, что не поняла непристойных выражений, сказав: «Ничего, Василий Яковлевич, продолжайте; я ваших морских терминов не разумею».

Вышел в отставку в 1797 году. Умер 4 апреля 1809 года, был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Надпись на надгробном памятнике, сочинённая лично Екатериной II, гласит:

С тройною силою шли шведы на него. Узнав, он рек: Бог защитник мой. Не проглотят они нас. Отразив, пленил и победы получил.

Награды

Память

В честь Василия Чичагова названы:

Примечательно, что Чичагов изображён на почтовом блоке марок Республики Чад[1].

Напишите отзыв о статье "Чичагов, Василий Яковлевич"

Примечания

  1. [static.ozone.ru/multimedia/audio_cd_covers/1005305224.jpg Почтовый блок, Республика Чад]

Литература

  • Лебедев А.А. В.Я. Чичагов и его роль в истории русского парусного флота // Гангут. — 2011. — № 63 — 64
  • Лебедев, А. А. Выборгское сражение 1790 г. в свете известного, но «неудобного» источника // Санкт-Петербург и страны Северной Европы : Материалы Пятнадцатой ежегодной международной научной конференции. — СПб., 2014. — С. 106—116.
  • Пасецкий В. М.. Арктические путешествия россиян. — М.: Мысль, 1974. — 230 с.: ил.
  • Пасецкий В. М. Русские открытия в Арктике. — Часть 1. — СПб.: Адмиралтейство, 2000. — 606 с.: ил. — Серия «Золотое наследие России».
  • Русские мореплаватели / Под ред. В. С. Лупача. — М.: Воениздат, 1953. — 672 с.
  • Скрицкий Н. В. Два адмирала Чичагова. — М.: Центрполиграф, 2012. — 559 с. — Серия «Россия забытая и неизвестная» — 3000 экз., ISBN 978-5-227-03207-2
  • Усыскин Л. Б. Адмирал Василий Чичагов / Лев Усыскин.. — М.: ОГИ, 2009. — 240 с. — 1 000 экз. — ISBN 978-5-94282-583-6. (в пер.)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Чичагов, Василий Яковлевич

– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.