Василиск Сибирский
| Василиск Сибирский | |
 посмертный портрет преподобного Василиска | |
| Имя в миру |
Василий Гаврилович Гаврилов |
|---|---|
| Рождение |
ок. 1740 |
| Смерть |
29 декабря 1824 (10 января 1825) |
| Канонизирован | |
| В лике | |
| Главная святыня | |
| День памяти |
29 декабря и 10 июня (по юлианскому календарю) |
Василиск Сибирский (Туринский, в миру Василий Гаврилович Гаврилов; ок. 1740, деревня Иванищи близ Калязина — 29 декабря 1824, Туринский Свято-Николаевский монастырь) — сибирский пустынножитель, преподобный Русской православной церкви (канонизирован в 2004 году). Память совершается (по юлианскому календарю): 29 декабря, 10 июня (Собор Сибирских святых) и в последнее воскресение августа (Собор Кемеровских святых).
Жизнеописание
Родился в семье экономических крестьян Тверской губернии. Рано потерял мать, отец привёл в дом мачеху для Василия и трёх его старших братьев. Семья жила бедно и ребёнком Василия отправляли просить милостыню. На молодого Василия произвели впечатления проповеди тверского епископа Гавриила (Петрова), которые он слышал в Макариевом калязинском монастыре. Склонный к аскетизму Василиск, хотя и женился, но под предлогом ухода на заработки трудился в различных монастырях, а около 1777 года он оставил семью и пришёл в Островскую пустынь к ученику Паисия Величковского иеромонаху Клеопе, который благословил его на пустынножительство.
Вначале Василий жил вместе со своим старшим братом Косьмой, который также имел склонность к аскетизму (носил власяницу из конского волоса и вериги), а затем с двумя пустынниками Павлом и Иоанном ушёл в леса Чувашии. После их смерти пришёл к старцу Площанского монастыря иеромонаху Адриану (Блинскому), жившему пустынником в Брянских лесах. Адриан постриг Василия в монахи и нарёк ему имя Василиск. Вокруг Адриана была небольшая община пустынников, там Василиск познакомился со своим учеником и преподобным Зосимой (Верховским). В 1788 году Адриан перешёл в Коневецкий монастырь, следом за ним пришли на Коневец Василиск и Зосима, поселившиеся в трёх верстах от монастыря.
В 1799 году наставник Василиска и Зосимы старец Адриан решил принять постриг в великую схиму и для этого уехал из Коневецкого монастыря в московский Симонов монастырь. Прощаясь с учениками, он благословил Василиска и Зосиму на пустынножительство в Сибири, но их больше привлекал Афон. Трижды они пытались отправиться на Святую гору, но каждый раз это начинание у них не получалось. Друзья отправились в Киев, где с разрешения митрополита два месяца жили в Киево-Печерской лавре, а затем отправились в Крым и позднее в Моздок. По причине набегов горцев их под конвоем доставили оттуда в Таганрог, из которого они перебрались в Астрахань, где решили исполнить благословения старца Адриана и, купив лошадь, отправились в Сибирь. Осенью 1800 года они достигли Тобольска, где архиепископ Варлаам (Петров) дал Василиску и Зосиме разрешение поселиться на территории его епархии. Около года они странствовали по сибирским уездам, выбирая место для будущей пустыни, и в 1802 году поселились в лесах Кузнецкого уезда. В тайге в сорока верстах от ближайшей деревни они выкопали землянку, договорившись с одним из крестьян, что тот будет приносить им еду. Весной они решили выйти из тайги, но заблудились и провели в лесу около двух недель.
Выйдя из тайги, они решили остаться в Кузнецком уезде и выбрали себе место у реки Средняя Терсь в пятидесяти верстах от Кузнецка. Местные крестьяне срубили им две кельи, монахи разбили огород, занимались рукоделием. Раз в год их посещал священник со Святыми Дарами. Вокруг пустынников образовалась небольшая община подвижников, в числе её был ученик святого Василиска праведный Пётр Томский.
В 1818 году по просьбе кузнецкой мещанки Анисьи Котоховой Василиск стал духовником образованной ею монашеской общины в одной из деревень на реке Томь. Видя неудобство существования монашеской общины в миру, Василиск в 1821 году направил Зосиму к тобольскому архиепископу Амвросию (Келембету) с просьбой разрешить открыть женский монастырь в Туринске на месте упразднённого в 1764 году мужского монастыря. Разрешение было получено, и в 1822 году был открыт туринский Свято-Николаевский монастырь, где Василиск нёс до своей смерти послушание старца.
Скончался Василиск 29 декабря 1824 года, 4 января 1825 года был погребён у алтаря Вознесенского собора, основанного им монастыря. В 1913 году над могилой была возведена часовня. После революции 1917 года монастырь был закрыт, а его постройки разрушены. Мощи Василиска были обретены в 2000 году и находятся в Спасском храме Ново-Тихвинского женского монастыря в Екатеринбурге.[1] 11 января 2004 года состоялось его канонизация в лике преподобных местночтимых святых Екатеринбургской епархии,[2], а 4 октября того же года Архиерейским собором Русской православной церкви было утверждено всецерковное прославление преподобных старцев Зосимы и Василиска.
В Туринском краеведческом музее хранится посмертный портрет преподобного Василиска.
Напишите отзыв о статье "Василиск Сибирский"
Примечания
Литература
- Сергий (Соколов). Жития Сибирских святых. — Новосибирск, 2007. — С. 147-174. — ISBN 5-88013-010-X.
- Виссарион (Кукушкин), Макаров Д. И. [www.pravenc.ru/text/149787.html Василиск (Гаврилов Василий Гаврилович)] // Православная энциклопедия. — М., 2004. — Т. 7. — С. 222—223. — ISBN 5-89572-010-2.
Отрывок, характеризующий Василиск Сибирский
– Я одного знал: семь раз соборовался.Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
