Васильевский остров

Васильевский островВасильевский остров

</tt>

</tt>

</tt> </tt>

Васильевский остров
59°56′19″ с. ш. 30°15′22″ в. д.59.93861° с. ш. 30.25611° в. д. / 59.93861; 30.25611
Акватория	Балтийское море
Страна	Россия Россия
Регион	Санкт-Петербург
Васильевский остров
Васильевский остров

Запрос «Васильевский остров» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Васи́льевский о́стров (общепринятое сокращение — В. О.) — самый большой остров в дельте реки Невы. Наибольшая протяжённость: с севера на юг — 4,2 км, с запада на восток — 6,6 км. Площадь — 10,9 км². Возвышается над уровнем воды (ординаром) до 3,5 м. Входит в состав Санкт-Петербурга, занимая основную часть Василеостровского района.

Этимология названия

Существуют несколько версий появления этого названия. Согласно одной из них, оно происходит от искажённого финского названия местности — Васиккасаари, что значит «Телячий остров». Известны также другие финские названия, например Хирвисаари — «Лосиный остров».

По другой версии, появлению названия «Васильевский остров» в начале XVIII века способствовала артиллерийская батарея Василия Корчмина, устроенная на Стрелке острова.

Упомянут как «Васильев остров» в устье Невы в Новгородской писцовой книге 1500 года в списке Никольского Ижерского (Ижорского) погоста.

Известно также письмо от 2 июля 1426 года из Нарвского магистрата властям города Ревеля, где упоминается русский под именем Сава (Sabe) с Васильева острова (Wassilighenholm), что на Неве (in der Nu). При этом со средненижненемецкого слово «wassilighenholm» можно перевести и как «Васильевская горка», и как «Васильевский остров».

История увеличения, подсыпки и застройки территории острова

XVIII—XIX века

В 1703—1715 годах территория почти не застраивалась. В 1710—1720 годах построено первое каменное здание Санкт-Петербурга — Меншиковский дворец для князя А. Д. Меншикова, также на Стрелке острова находились ветряные лесопильни. Освоение территории началось в середине 1710-х годов, когда у Петра I возник план создать на острове город, подобный городам Европы — Санкт-Петербург. По проектам, разработанным в 1716, 1718 и в 1720-х^{[уточнить]} годах архитектором Д. Трезини, распланирована сеть параллельных улиц-каналов и пересекающих их проспектов, ставшая основой дальнейшей застройки.

Хотя от идеи улиц-каналов позже отказались, эти улицы по-прежнему называются линиями.

В восточной части острова и вблизи набережной Большой Невы сосредоточились основные жилые и общественные постройки: здание Двенадцати коллегий, Кунсткамера, здание Петербургской Академии наук и другие. С 1737 года входил в Васильевскую часть Санкт-Петербурга, днём рождения Василеостровского района Санкт-Петербурга принято считать 15 сентября 1737 года. В 1730-х годах сюда был перемещён Петербургский порт, что способствовало дальнейшей застройке.

Район Стрелки Васильевского острова с начала XIX века стал важным архитектурным ансамблем. В конце XVIII — начале XIX веков на острове были сосредоточены почти все научные и учебные заведения города: Петербургская Академия наук, Библиотека Академии наук, Академия художеств, Горный институт, Морской кадетский корпус, Петербургский университет.

В 1843—1850 годах был сооружён первый постоянный мост через Большую Неву (Благовещенский мост), связавший Васильевский остров с Адмиралтейской стороной. Во второй половине XIX — начале XX веков на острове велось активное жилищное строительство, появились новые общественные здания. В южной и северной частях Васильевского острова возник ряд крупных промышленных предприятий (заводы: Трубочный, «Сименс-Гальске», Кабельный, «Сименс-Шуккерт» и другие, крупнейший — Балтийский завод). 16 (29) сентября 1907 года из старейшего в городе Василеостровского трамвайного парка вышли вагоны в первые регулярные рейсы. Сейчас в исторических ангарах расположен Музей электротранспорта.

XX—XXI века

В 1917 году Васильевский остров и соседний остров Голодай (ныне остров Декабристов) вошли в состав Василеостровского района (в 1936—1961 годах часть Васильевского острова к западу от 12-й и 13-й линий образовывала отдельный Свердловский район).

В 1920-х гг. началась реконструкция западной части Васильевского острова.

В 1950—1960^{[уточнить]} продолжалась застройка района Гавани и реконструкция Большого проспекта Васильевского острова. В конце 1960-х годов началось формирование нового района в западной части Васильевского острова, являющегося морским фасадом Санкт-Петербурга (сооружался на намывных территориях, руководитель проекта архитектор С. И. Евдокимов, позднее — архитекторы В. А. Сохин и В. Н. Соколов), в его составе — Морской вокзал — центр ансамбля площади Морской Славы, Морская набережная, гостиница «Прибалтийская».

Новая застройка формируется вместе с продвижением намывных территорий к западу, в сторону Финского залива, от Наличной улицы, название которой соответствует по смыслу слову «набережная», но которая уже давно не выходит непосредственно к морю. К западу от Наличной ул. формируются новые практически меридиональные опоясывающие магистрали — ул. Кораблестроителей и незавершённая Морская набережная (которая в связи с дальнейшим намывом земель в начале XXI века в рамках проекта «Морской фасад» также утрачивает актуальность своего названия). Западнее последней во втором десятилетии XXI века строится участок трассы Западного скоростного диаметра, который должен соединить кратчайшим путём северный и южный берега Финского залива.

Развивался район устья реки Смоленки с Новосмоленской набережной. На левом берегу возведён ряд интересных многоэтажных жилых зданий на бетонных «ногах» для предотвращения затопления при ежегодных наводнениях, а на правобережье (то есть со стороны острова Декабристов) возведён вдоль реки один из самых длинных домов в Петербурге (Новосмоленская наб., д. 1), оформляющий большой квартал. В этом здании разместился престижный в перестроечные годы Центр фирменной торговли.

Обустройство и градостроительное завершение самого устья Смоленки до сих пор не окончено. В самом устье на существующем небольшом прямоугольном острове, соединённом с берегами четырьмя мостами, планировалось возвести некое величественное, хорошо видное с моря, сооружение — монумент Октябрьской революции с памятником Ленину, но проект остался неосуществлённым.

Теперь этот участок территории уже непосредственно к морю не выходит из-за появления в начале XXI века следующих намывных территорий под проект «Морской фасад», в рамках которого построены причалы для приёма паромов и крупнейших морских круизных лайнеров и будут строиться многоэтажные жилые комплексы. На островке в устье Смоленки же, по данным на 2012 г., планировалось возведение авангардного здания Театра песни Аллы Пугачевой.

Предыдущие планы застройки островка в постсоветское время включали возведение там филиала или перенос в целом Центрального военно-морского музея, в том числе в виде пирамиды, увенчанной гигантской статуей «морского» апостола Андрея Первозванного работы Альберта Чаркина, гостиницу или бизнес-центр.

В настоящее время производятся работы по дополнительному расширению Васильевского острова в сторону Невской губы и уже построена первая очередь нового Морского пассажирского порта, который используется для приема пассажиров паромов, курсирующих между столицами стран балтийского региона, и океанских круизных лайнеров, которые из-за большой осадки не могут пришвартоваться на Неве (как это делают пассажирские суда меньшего тоннажа) и не очень хотят в малопригодном для пассажиров основном грузовом Морском торговом порту города, как это обычно делалось ранее с самыми крупнотоннажными судами. Некоторую обеспокоенность части общественности вызывают планы по приёму с паромов на Васильевском острове автомобильных контейнерных грузов, необходимому, по мнению его инициаторов, для всесезонной рентабельности порта. Эта обеспокоенность связана с сложностью транспортной ситуации на Васильевском острове и выездах с острова и с возможным ухудшением экологической обстановки в соседних с трассами жилых кварталах.

Правительство Санкт-Петербурга планирует искусственно увеличить на 30 % площадь острова в западной части.

Транспортное сообщение острова с другими районами города

Васильевский остров соединён Благовещенским и Дворцовым мостами с центром города (Адмиралтейским островом), Тучковым и Биржевым — с Петроградской стороной, четырьмя мостами — с островом Декабристов. Планировавшееся в конце срока полномочий губернатора В. И. Матвиенко строительство Ново-Адмиралтейского моста в створе 22—23-й линий с приходом к власти администрации губернатора Г. С. Полтавченко находился в 2012 г. под вопросом в связи с сокращением доходов городского бюджета. С другой стороны острова, тем не менее, возможно строительство моста с острова Декабристов через Серный остров на Петроградскую сторону для дублирования двух других перегруженных мостов.

Была проведена полная реконструкция Благовещенского моста с сооружением временного дублёра и без возвращения после ремонта на него не использовавшихся уже за несколько лет до этого трамвайных путей. Дворцовый мост признан нуждающимся в достаточно срочном ремонте, но строительство его дублёра признано финансово неосуществимым, и в начале лета 2012 г. городские СМИ сообщили, что на время ремонта планируется организация по нему по одной полосе реверсивного движения автотранспорта (трамвайное движение с него было снято ещё раньше, хотя там проходила первая постоянная (а не по льду Невы) трамвайная линия города).К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

На Васильевском острове находится станция метро «Василеостровская» и второй (южный) вестибюль станции «Спортивная». Кроме этого, в непосредственной близости от Васильевского — на острове Декабристов расположена станция «Приморская».

См. также

• Василеостровский район
• Василеостровская (станция метро)
• Стрелка Васильевского острова
• Остров Декабристов
• Серный остров

Литература

• Медерский Л. А. Васильевский остров. — Искусство, 1958. — 72 с. — 10 000 экз.
• Пирогов П. П. Васильевский остров. — Л.: 1966.
• Лисовский В. Г. Ленинград: Районы новостроек. — Л.: 1983.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 433—434. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 298—299. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
• Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 31. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.
• Никитенко Г. Ю., Соболь В. Д. Василеостровский район: Энциклопедия улиц Санкт-Петербурга. — СПб.: 2002.
• Бузинов, В. М. Десять прогулок по Васильевскому. — СПб.: 2006.
• Никитенко Г. Ю., Соболь В. Д. Дома и люди Васильевского острова. — М.; СПб.: 2007. — 735 с. — ISBN 978-5-9524-2609-2.

Кино

• Улицы разбитых фонарей (2-5 сезоны) (съёмки велись в 16-м и 30-м отделениях милиции на Васильевском острове)
• Васильевский остров (2009, реж. В. Шевельков)
• Тульский - Токарев (2010, реж. А. Мурадов)
• Патруль. Васильевский остров (2012, реж. Е. Семёнов)

Фотогалерея

• Вид на Васильевский Остров.jpg
• Стрелка В.О..jpg
• Фото 1851.jpg
• Васильевский остров. Церковь Милующей иконы Божией Матери.jpg
• Церковь Успения Пресвятой Богородицы. Васильевский остров.jpg
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
• Muziy SPb 2010 3169.jpg
• SPb Vo Blagoveschtnskaia cerkov 1900-e 001.jpg
• Dorogov pereprava.jpg
• Rostral Columns.jpg
• Скульптура у подножия ростральной колонны 3.jpg
• Въезд на ул. Репина.JPG
• 9Line10.jpg
• Mir(28).jpg
• SPB-Rum-sad-ograda-2.jpg
• Sea Terminal SPB.jpg
• Muziy SPb 2010 3183.jpg
• Павильон 6 "Ленэкспо".JPG
• Narodovolets.JPG
• Saint Petersburg Mining Institute.jpg
• Ледокол Красин.jpg
• Imperial Academy of Arts in SPB.jpg
• Сфинкс на Университетской набережной. 2011-09-23.jpg
• СПб. В.О. Огнеборцы.JPG
• Часовня Ксении Петербургской.jpg
• Kunstkamera SPB 01.jpg

Ссылки

• Г. Ю. Никитенко. [encspb.ru/object/2803998688 Васильевский остров]. Энциклопедия Санкт-Петербурга. Проверено 25 января 2015.

Отрывок, характеризующий Васильевский остров

– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.