Васильев, Валерий Витальевич

Валерий Витальевич Васильев
Дата рождения:	14 июня 1938(1938-06-14) (85 лет)
Место рождения:	Москва
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	механика твердого тела строительная механика
Место работы:	МАТИ
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	член-корреспондент РАН (1984)
Альма-матер:	МАИ
Награды и премии:

Вале́рий Вита́льевич Васи́льев (род. 14 июня 1938) — российский учёный, член-корреспондент РАН (1991; член-корреспондент АН СССР с 1984), академик РАН (с 28.10.2016), доктор технических наук, профессор, специалист в области строительной механики и механики твёрдого деформируемого тела, автор трудов по теории оболочек и проектированию конструкций из композиционных материалов. Член редакционной коллегии научных журналов «Известия РАН. Механика твёрдого тела» и «Механика композиционных материалов и конструкций». Окончил Московский авиационный институт в 1962 году.

Научные достижения

Васильевым развито новое направление в механике твёрдого тела: геометрическая теория упругости, позволяющая связать напряжённо-деформированное состояние тела с геометрией заполняющего его риманова пространства. Теория основана на уравнениях общей теории относительности, дополненных соотношениями, описывающими напряжённо-деформированное состояние сплошной среды. К её достоинствам автор относит то, что она позволяет использовать геометрические свойства пространства, моделирующего напряжённо-деформированную среду, для решения задач оптимального проектирования конструкций, а также возможность получения регулярных решений для задач механики, в которых ранее существовали только решения с особенностями.

Библиография

• Елпатьевский А. Н., Васильев В. В. Прочность цилиндрических оболочек из армированных материалов. — М.: Машиностроение, 1972. — 168 с.
• Образцов И. Ф., Васильев В. В., Бунаков В. А. Оптимальное армирование оболочек вращения из композиционных материалов. — М.: Машиностроение, 1977. — 144 с.
• Основы проектирования и изготовления конструкций летательных аппаратов из композиционных материалов / В. В. Васильев, А. А. Добряков, А. А. Дудченко и др. — М.: МАИ, 1985. — 218 с.
• Васильев В. В. Механика конструкций из композиционных материалов. — М.: Машиностроение, 1988. — 272 с.
• V.V. Vasiliev, E. Morozov. Advanced Mechanics of Composite Materials. — Elsevier, 2007. — 504p.

Литература

• К 70-летию со дня рождения Васильева В. В. // Известия РАН. Механика твёрдого тела. — 2008. — № 4. — С. 3-5.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-821.ln-ru Профиль Валерия Витальевича Васильева] на официальном сайте РАН
• [school1282.ru/ext-1.html Когда мне было 12]

Отрывок, характеризующий Васильев, Валерий Витальевич

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.