Васильев, Владимир Ефимович

Владимир Ефимович Васильев
Дата рождения:	28 августа 1929(1929-08-28)
Место рождения:	Белая Церковь
Дата смерти:	5 января 2014(2014-01-05) (84 года)
Место смерти:	Мексика
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Род деятельности:	поэт, переводчик
Язык произведений:	русский

Владимир Ефимович Васильев (28 августа 1929, Белая Церковь — 5 января 2014, Мексика) ― российский переводчик поэзии.

Биография

Окончил Ленинградский институт иностранных языков, в 1960-е годы посещал семинары ведущих мастеров ленинградской школы поэтического перевода ― Э. Л. Линецкой и Т. Г. Гнедич, собирал и переводил зарубежные эпиграммы. После окончания войны поселился в Пушкине, где прожил оставшиеся годы. Скончался в январе 2014 года в поездке по Мексике..

Творчество

Практически всю свою творческую жизнь Васильев посвятил жанру эпиграммы. В 1970-80-х Васильев опубликовал ряд тематических сборников: «Испанская классическая эпиграмма» (1970, с иллюстрациями Михаила Шемякина), «Французская классическая эпиграмма» (1979), «Английская классическая эпиграмма» (1987). Васильев ― автор исследований о развитии жанра эпиграммы в России, в 1990 году под его редакцией в серии «Классики и современники» вышел в печать сборник «Русская эпиграмма».

В 1998 году Васильев как составитель, комментатор и один из активных переводчиков принимал участие в издании уникальной в своём роде 4-томной антологии «Всемирная эпиграмма»; издание получило премию Московского отделения ЮНЕСКО по номинации «За дружбу и взаимопонимание между народами», а автор — Цар­скосельскую премию. За издание «Антологии французской эпиграммы» (2006 г.) Васильев был удостоен престижной премии Мориса Ваксмахера. В 2008 году вышла в печать подготовленная и переведенная Васильевым книга «Французская басня и эпиграмма», а в 2013 году - последний прижизненный сборник «Немецкая эпиграмма».

В 2014 г. в издательстве «Петрополис» был опубликован сборник англоязычных юмористических эпитафий «Не плачь, что нет меня на свете», собранных и переведенных В. Васильевым совместно с переводчиком Георгием Беном.

Награды

• 1998 г. - Царскосельская художественная премия, за антологию «Всемирная эпиграмма»
• 2007 г. - премия Мориса Ваксмахера, за «Антологию французской эпиграммы» 2006 г..

Ссылки

• [www.vekperevoda.com/1900/vvasilev.htm Владимир Васильев на сайте «Век перевода»]
• [magazines.russ.ru/neva/2009/2/vv11.html Владимир Васильев: «Роберту Бернсу — 250»] // журнал Нева, №2 за 2009 г.
• [magazines.russ.ru/zvezda/2008/12/fr9.html Владимир Васильев: новые переводы] // журнал Звезда, № 12 за 2008 г.
• [www.youtube.com/watch?v=QHjw9TA2Ut0 Видео: Владимир Васильев рассказывает об эпиграммах]

Отрывок, характеризующий Васильев, Владимир Ефимович

– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.