Васильев, Сергей Дмитриевич (краевед)

Сергей Дмитриевич Васильев (1908—1982) — краевед Переславля-Залесского и его края, сотрудник Переславского музея, автор книг и статей по Золотому Кольцу. Капитан речных судов.

Биография

Сергей Дмитриевич Васильев родился в 1908 году. Жил в Москве, в Большом Демидовском переулке. Учился в педагогическом техникуме на отделении политпросвещения, а затем в промышленно-экономическом техникуме.

В 1926 году Васильев впервые приехал в Переславль и, вернувшись, привёз небольшой альбом с зарисовками переславской старины. Здесь он познакомился с семьёй Былининых, а потом и женился на Наталье Георгиевне Былининой — сестре Бориса Георгиевича Былинина, музыканта и постановщика переславской любительской оперы.

В 1930—1932 годах работал бухгалтером треста Мосспецстрой, был обвинён в растрате и осуждён по 116 статье к 3 годам лишения свободы. Отбывал срок на строительстве Беломоро-Балтийского канала, был досрочно освобождён и жил в Переславле. Как раз в это время он и подружился с директором музея К. И. Ивановым.

В годы Великой Отечественной войны Сергей Дмитриевич был на фронте, на малом флоте. В марте 1945 года участвовал в освобождении Вены.

С 15 мая 1961 года — член учёного совета Переславского музея-заповедника. Активно участвовал в научных экспедициях музея.

В 1961 году выступает на 2 научной конференции московских областных краеведов-учителей (27—29 марта), а 3—5 апреля на сессии Советского комитета Международного Совета музеев.

Лектор общества «Знание».

В 1970 году после инсульта парализовало его правую руку и правую ногу, но он понемногу восстановился. Инсульт нисколько не помешал его краеведческой работе.

В ноябре 1982 года Сергей Дмитриевич умер.

Краеведение

Начиная с 1959 года переславская газета «Коммунар» даёт его статьи об улицах города, о фенологии, о борьбе с религиозными заблуждениями.

Как экскурсовод Сергей Дмитриевич сотрудничал и в Переславле, и в Московском городском экскурсионном бюро. Туристы обожали его рассказы.

Автор тематических планов для выставок Переславского музея.

В 1960 году С. Д. Васильев и К. И. Иванов написали сценарий документального кинофильма «Переславль-Залесский». Фильм снимала переславская студия кинолюбителей, работавшая при фабрике киноплёнки (Рэм Александрович Юстинов и Николай Матвеевич Ширшин). 13 декабря 1960 года Васильев выступал с нею по телевидению. Планировалось также продолжение фильма — вторая и третья серии. Фильм получил диплом и премию Министерства культуры РСФСР (II Всероссийский смотр любительских кинофильмов, проходивший в ноябре 1960 года в Ленинграде) и почётный диплом на международном смотре в Белграде в мае 1961 года.

Васильев стоял у истоков ленинского музея в Горках Переславских. Он разыскал материалы для музея, записал воспоминания И. А. Ганшина — участника событий. Вместе с К. И. Ивановым подготовил книгу о подпольном издании ленинского труда «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?». Книга широко известна среди переславских краеведов и ждёт своего издателя.

В семидесятых пишет длинные циклы статей для переславской газеты «Коммунар».

В 1972 году Васильев участвовал в редактировании книги об истории Переславль-Залесской городской партийной организации. Книга ждёт своего издателя.

Интересы Васильева не замыкались на Переславщине: известно, что он занимался селениями Судогодского, Селивановского и Муромского районов Владимирской области, разбирая историю конкретных сёл и деревень.

Интересные факты

Васильев был филуменистом.

Литература

• По древним русским городам (1958)
• [pki.botik.ru/dl.php?b=books&a=vas-12vek.pdf Памятники зодчества XII века в Переславле-Залесском] / Васильев С. Д., Иванов К. И. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1966.
• Горицкий монастырь в Переславле-Залесском (1966)
• [pki.botik.ru/dl.php?b=books&a=vas-okrest.pdf Памятники истории в окрестностях Переславля-Залесского]. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1968.
• [pki.botik.ru/dl.php?b=books&a=vas-u.pdf Улицы, на которых мы живём: Исторические очерки] / С. Д. Васильев, К. И. Иванов. — Переславль-Залесский, 2005. — (Переславская быль).
• Воспоминания о Переславле (2006), с биографической статьёй
• выявлено [pki.botik.ru/search.php?text=%C2%E0%F1%E8%EB%FC%E5%E2+%D1.+%C4. более сотни его статей]

Васильевым написаны путеводные книги и листки о городах Золотого кольца: Александрове, Дмитрове, Касимове, Муроме (издательство «Советская Россия», 1970—1972).

Отрывок, характеризующий Васильев, Сергей Дмитриевич (краевед)

Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.