Васильев, Юрий Николаевич (актёр)
Юрий Васильев | |||
кадр из фильма «Москва слезам не верит» | |||
Имя при рождении: |
Юрий Николаевич Васильев | ||
---|---|---|---|
Профессия: | |||
Годы активности: | |||
Театр: | |||
Награды: |
|
Ю́рий Никола́евич Васи́льев (1939—1999) — советский и российский актёр театра и кино, народный артист Российской Федерации (1999)[1].
Содержание
Биография
Юрий Васильев родился 12 октября 1939 года в Москве.
В 1961 году окончил ГИТИС имени А. В. Луначарского.
Сразу по окончании ГИТИСа Юрий Васильев пришёл в Малый театр, в котором служил до конца жизни. Он играл в спектаклях «Маскарад», «Бешеные деньги», «Сирано де Бержерак», «Убийство Гонзаго», «Пир победителей» и многих других.
Слава пришла к нему, когда он снялся в главной роли в фильме С. А. Герасимова «Журналист».
В кино в основном играл роли второго плана.
В 1979 году сыграл в фильме Владимира Меньшова «Москва слезам не верит».
Умер 4 июня 1999 года в Москве в результате сердечного приступа. Похоронен на Донском кладбище в могиле родителей.
Жена — актриса Корниенко, Нелли Ивановна. В браке родилась дочь Екатерина (1967).
Награды
Творчество
Роли в театре
- 1961 — «Порт-Артур» И Ф. Попова и А. Н. Степанова — Офицер, матрос
- 1961 — «Крылья» А. Е. Корнейчука — Колхозник
- 1961 — «Власть тьмы» Л. Н. Толстого — Парень
- 1961 — «Любовь Яровая» К. А. Тренёва — Адъютант полковника Кутова
- 1961 — «Деньги» А. В. Софронова — Охранник
- 1961 — «Веер леди Уиндермиер» О.Уайльда — Молодой джентльмен
- 1962 — «Живой труп» Л. Н. Толстого — Городовой
- 1962 — «Гроза» А. Н. Островского — 1-й из народа
- 1962 — «Маскарад» М. Ю. Лермонтова — 8-й гость
- 1962 — «Веер леди Уиндермиер» О.Уайльда — Мистер Дамбл
- 1962 — «Порт-Артур» И Ф. Попова и А. Н. Степанова — Акинфиев
- 1963 — «Маскарад» М. Ю. Лермонтова — Звездич
- 1969 — «Бешеные деньги» А. Н. Островского. Режиссёр: Леонид Варпаховский — Егор Дмитриевич Глумов[2]
Фильмография
- 1960 — Ловцы губок — Николос
- 1964 — Цари — сын
- 1967 — Журналист — Юрий Николаевич Алябьев
- 1967 — Случай в гостинице — Карель
- 1973 — Самый последний день — Анатолий
- 1974 — Отцы и дети — Аркадий
- 1974 — Перед заходом Солнца — Эгмонт Клаузен, младший сын
- 1975 — Достигаев и другие — Тятин
- 1977 — Первые радости — Цветухин
- 1977 — Личное счастье
- 1978 — Бешеные деньги — Глумов
- 1979 — Летучая мышь — князь Орловский
- 1979 — Москва слезам не верит — Родион Петрович Рачков, телеоператор из Останкино, отец Александры
- 1980 — Коней на переправе не меняют — Мячкин
- 1982 — Нам здесь жить —Григорий
- 1983 — Мы из джаза — руководитель джаз-оркестра
- 1984 — Наследство— Константин Шумов
- 1984 — Валентин и Валентина
- 1986 — Крик дельфина — О'Грегори
- 1987 — Шура и Просвирняк — Артамонов
- 1987 — Оглашению не подлежит — Зявкин
- 1989 — Ничего не случилось
- 1992 — Только не уходи
Напишите отзыв о статье "Васильев, Юрий Николаевич (актёр)"
Примечания
Ссылки
- [www.rusactors.ru/v/vasilyev_yn/index.shtml Биография Юрия Васильева на сайте «Актёры советского и российского кино»]
Отрывок, характеризующий Васильев, Юрий Николаевич (актёр)
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.