Васильев-Южин, Михаил Иванович

Михаил Иванович Васильев-Южин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	29 октября (10 ноября) 1876(1876-11-10) Пятигорск, Терская область, Российская империя
Смерть:	8 ноября 1937(1937-11-08) (60 лет) Москва, РСФСР, СССР
Партия:	РСДРП (с 1898 года)
Образование:	Физико-математический факультет МГУ юридический факультет Юрьевского университета
Военная служба
Годы службы:	1919—1937
Принадлежность:	СССР СССР
Звание:	не установлено

Михаил Иванович Васильев-Южин (29 октября (10 ноября) 1876 — 8 ноября 1937) — заместитель председателя Верховного суда СССР, «старый большевик». Расстрелян 8 ноября 1937. После смерти Сталина реабилитирован.

Биография

Родился в семье рабочего. Образование получил на физико-математическом факультете Московского университета, за участие и революционном движении в 1899 исключён из университета и выслан из Москвы. В 1917 сдал экстерном экзамены за юридический факультет Юрьевского университета.

В 1898 вступил в РСДРП, большевик. В 1905 направлен В. И. Лениным на броненосец «Князь Потёмкин-Таврический», но прибыл в Одессу из Женевы, когда восстание был уже подавлено. Затем член исполнительной комиссии Московского комитета РСДРП, входил в состав президиума Московского Совета рабочих депутатов, участвовал в подготовке Декабрьского восстания. В 1906—1917 вёл партийную работу в Баку (хозяин явочной квартиры Бакинского комитета РСДРП), Петербурге, Саратове, сотрудничал в газетах «Вперёд» и «Пролетарий». 11 раз подвергался тюремному заключению и дважды был в ссылке.

Участник революции 1905—1907 годов. После Февральской революции — заместитель председателя Саратовского Совета рабочих и солдатских депутатов и председатель Саратовского губкома, делегат 6-го съезда РСДРП(б). Вёл активную революционно-пропагандистскую деятельность в Саратовском гарнизоне, который в дни Октябрьской революции стал на сторону революционеров, руководил вооружённым восстанием в Саратове.

В конце 1917 года избран во Всероссийское учредительное собрание в Саратовском избирательном округе по списку № 10 (большевики). В это время жил в Саратове.

С января 1919 года член коллегии ВЧК, член Реввоенсовета 15-й армии. Был одним из организаторов советской милиции, которую возглавлял до марта 1921 года, затем находился на ответственной работе в органах советской прокуратуры.

С 1924 по 1937 гг. являлся заместителем председателя Верховного суда СССР, один из создателей советской юстиции. Председатель Гражданско-судебной коллегии. Автор воспоминаний. В 1937 году арестован, приговорён к смертной казни и расстрелян. Посмертно реабилитирован.

Сочинения

• [elib.shpl.ru/ru/nodes/23221-vasiliev-yuzhin-m-i-moskovskiy-sovet-rabochih-deputatov-v-1905-godu-i-podgotovka-im-vooruzhennogo-vosstaniya-po-lichnym-vospominaniyam-i-dokumentam-m-1925#page/1/mode/grid/zoom/1 Московский Совет Рабочих депутатов в 1905 г. и подготовка им Вооруженного восстания: По личным воспоминаниям.] — М., 1925.
• В огне первой революции // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. — М., 1969. — Т. 2.
• 1917 год в Саратове // За власть Советов: Воспоминания участников революционных событий 1917 г. — Саратов, 1957.
• Октябрьская революция в Саратове // Победа Великой Октябрьской социалистической революции: Сб. воспоминаний. — М., 1958.

Литература

• Малая Советская Энциклопедия
• Советская военная энциклопедия в 8-ми томах, том 2.
• От Февраля к Октябрю (Из анкет участников Великой Октябрьской соц. революции). — М., 1957.
• 1917 год в Саратовской губернии. Сборник документов. — Саратов, 1957.

Ссылки

• [www.rosiyane.ru/page_580.html Васильев-Южин Михаил Иванович | Достойные люди — достойны своей страны.]

Отрывок, характеризующий Васильев-Южин, Михаил Иванович

– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.