Васильев-Яковлев, Андрей Николаевич
| Андрей Николаевич Васильев-Яковлев | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
Андрей Николаевич Васильев-Яковлев (1879—1951) — русский офицер, герой Первой мировой войны, участник Белого движения, первопоходник.
Сын преподавателя Киевского коммерческого института Николая Павловича Васильева-Яковлева. Младший брат Михаил — также георгиевский кавалер.
В русско-японскую войну — унтер-офицер 130-го пехотного Херсонского полка. 12 сентября 1905 года произведен в прапорщики запаса армейской пехоты с переводом в 129-й пехотный Бессарабский полк. 15 ноября 1911 года произведен в подпоручики «за выслугу лет».
В Первую мировую войну вступил в рядах 129-го пехотного Бессарабского полка. Пожалован Георгиевским оружием
|
За то, что 10 окт. 1914 г., при атаке Господского двора, близ м. Рудник, у р. Сан, командуя ротой, под убийственным огнем противника, личным примером воодушевил роту, стремительно атаковал передовые окопы противника, выбил его штыками, и, несмотря на тяжелое ранение, остался при роте, отбив ряд контр-атак, причем удержался на занятой позиции. | 
|
По сообщению газеты «Русское слово», раненый подпоручик Васильев-Яковлев прибыл в Киев 7 ноября 1914 года. По выздоровлении вернулся в свой полк. Произведен в поручики 7 мая 1916 года «за выслугу лет», в штабс-капитаны — 10 ноября 1916 года.
С началом Гражданской войны капитан Васильев-Яковлев вступил в Добровольческую армию, был зачислен в Корниловский ударный полк. Участвовал в 1-м Кубанском походе. Произведен в полковники.
В эмиграции во Франции. Состоял членом Союза русских военных инвалидов и Союза георгиевских кавалеров. Писатель Борис Лазаревский вспоминал:
Однажды я, пишущий эти строки, зашел к полковнику А. Н. Васильеву-Яковлеву, которого знал с детских лет, и он меня спросил:</br> — Вы знакомы с Сашей Черным?</br> — Знаком и давно.</br> — Ах, какой вы счастливый, я каждую его сказку читаю с огромным наслаждением. Передайте ему мой восторг и мою благодарность, ведь я сам немалое время отзвонил „вольнопером“ и уж я-то могу судить, насколько Саша Черный знает и быт, и душу бывалого русского солдата.
— Саша Черный Улыбки и гримасы. Избранное в 2 томах. Том 2. Рассказы. — М.: Локид, 2000. — С. 586.
Скончался в 1951 году в Париже. Похоронен там же.
Награды
- Орден Святой Анны 4-й ст. с надписью «за храбрость» (ВП 30.03.1915)
- Георгиевское оружие (ВП 11.04.1915)
Источники
- Высочайшие приказы по Военному ведомству к № 779 // Разведчик. — СПб., 1905. — С. 750.
- Высочайшие приказы по Военному ведомству к № 1100 // Разведчик. — СПб., 1911. — С. 436.
- Высочайшие приказы по Военному ведомству к № 1282 // Разведчик. — Пг., 1915. — С. 504.
- Русское слово, № 258. — 8-го ноября 1914 г.
- Российское зарубежье во Франции 1919—2000. Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. — Москва, 2008.
- Клепов М. Ю. Офицеры — Георгиевские кавалеры Первой мировой войны. — М.: «Минувшее», 2015.
Напишите отзыв о статье "Васильев-Яковлев, Андрей Николаевич"
Отрывок, характеризующий Васильев-Яковлев, Андрей Николаевич
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
