Васильев, Алексей Михайлович

Алексей Михайлович Васильев
Дата рождения:	26 апреля 1939(1939-04-26) (84 года)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	история Северной Африки и Западной Азии, современные процессы в странах Африканского континента, отношения России со странами Ближнего и Среднего Востока
Место работы:	Институт Африки РАН
Учёная степень:	доктор исторических наук (1981)
Учёное звание:	академик РАН (2011)
Альма-матер:	МГИМО
Известен как:	исследователь истории Саудовской Аравии и Египта
Награды и премии:

Алексе́й Миха́йлович Васи́льев (род. 26 апреля 1939, Ленинград) — российский учёный, арабист и африканист. Доктор исторических наук (с 1981), профессор (с 1991), академик Российской академии наук (с 2011).

Почетный президент Института Африки РАН (ИАфр РАН) (с 2015). Зав. кафедрой африканистики и арабистики Российского университета дружбы народов (РУДН) (с 2013). Директор ИАфр РАН (1992—2015). Специальный представитель Президента России по связям с главами африканских государств (20 февраля 2006 года — 20 марта 2011 года). Президент Центра цивилизационных и региональных исследований РАН. Член Научного совета при Совете Безопасности РФ. Член Научно-экспертного совета при Председателе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Член Совета по внешней политике МИД России. Член научного совета Российского совета по международным делам. Председатель Научного совета РАН по проблемам экономического, социально-политического и культурного развития стран Африки. Главный редактор журнала «Азия и Африка сегодня» (с 1998). Член редакционного совета международного журнала Social Evolution & History. Член Российского Пагуошского комитета при Президиуме РАН.

Образование

• В 1956 году поступил в МГИМО МИД СССР. Проходил стажировку в Каирском университете (1960—1961 гг.).
• В 1962 году окончил Восточное отделение Факультета международных отношений МГИМО.
• В 1966 году закончил заочную аспирантуру при Институте востоковедения АН СССР, защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Ваххабизм и первое государство Саудидов в Аравии (XVIII век)».
• В 1981 году там же защитил докторскую диссертацию на тему «Эволюция социально-политической структуры Саудовской Аравии 1745—1973 гг.».

Работа

• С 1962 по 1967 гг. — помощник политического обозревателя в газете «Правда».
• В 1967 году был командирован во Вьетнам в качестве собственного «военного» корреспондента «Правды». Оставаясь в этой должности, в 1969—71 годах находился в аппарате редакции, неоднократно выезжал для освещения событий в «горячих точках».
• С 1971 по 1975 гг. А. М. Васильев — собственный корреспондент газеты «Правда» в г. Анкаре по региону Турция, Иран, Афганистан, страны Аравии, а также Сирии, для освещения арабо-израильской войны 1973 года.
• С 1975 по 1979 гг. — собственный корреспондент газеты «Правда» по Египту, Судану, Ливии, Йемену, Эфиопии.
• С 1979 по 1983 гг. — обозреватель отдела международных проблем газеты «Правда».
• С 1983 г. — заместитель директора Института Африки АН СССР.
• С 1992 г. — директор Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института Африки РАН.
• С 2015 г. — почетный президент Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института Африки РАН.

Научный вклад

В сферу научных интересов А. М. Васильева входят фундаментальные вопросы социально-политической истории арабских стран в новое и новейшее время, международные отношения стран Ближнего и Среднего Востока, включая отношения с Россией, роль религии в политической борьбе, социальные сдвиги в странах Ближнего и Среднего Востока, этнопсихологические факторы в общественной жизни региона, а также проблемы исламского экстремизма и терроризма.

Первым в Советском Союзе он изучил феномен «ваххабизма», учитывая как труды его основателя Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба, так и его предшественников. Капитальный труд А. М. Васильева — «История Саудовской Аравии», выдержавшая несколько изданий в переработанном и дополненном виде на русском, арабском и английском языках. Впервые в мировой науке автор осуществил исследование социально-экономической и политической истории этой страны за период двух с половиной веков, используя источники на арабском, турецком, английском, французском, итальянском, немецком и русском языках, включая материалы из российских и советских архивов. Алексей Васильев также выпустил две библиографические работы по Саудовской Аравии, единственные в России. Его последний труд «Король Фейсал. Личность. Эпоха. Вера» был посвящён роли личности в жизни и политике на примере Королевства Саудовской Аравии, значительному весу религии и духовного начала в формировании политического курса государства.

Алексеем Михайловичем была разработана теория мусульманской реформации в период кризиса арабо-османского феодализма и изучены особенности докапиталистического ближневосточного общества и специфика развития рыночных отношений как в странах с высокими нефтяными доходами, так и в других арабских государствах, учитывая изменения их социально-политической структуры. Кроме того, в соавторстве с В. Ю. Кукушкиным и А. А. Ткаченко Васильев осуществил сравнительный анализ процесса приватизации в России и государствах Центральной Азии и арабских странах.

Научные интересы Алексея Васильева не ограничивались Ближним и Средним Востоком. Он стал первопроходцем в анализе ряда социально-экономических проблем Африки, в том числе южнее Сахары, в особенности в оценке африканского социума как «многомерного», патронажно-клиентельного, сочетающего патриархальные традиционные элементы с современными (монографии «Африка — падчерица глобализации», «Африка и вызовы ХХI века»).

Среди трудов Алексея Васильева особое место^[стиль] занимает монография «Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму», изданная также на арабском и английском языках. В ней за период с 1917 по 1991 год изучена эволюция отношений России с государствами региона с точки зрения возможностей и результатов конкретной политики. Готовится к изданию второй том работы: «Пределы прагматизма».

Ряд трудов А. М. Васильева охватывает «нефтяной» фактор в международных отношениях в регионе^{[уточнить]}.

Среди его первых публицистических работ есть книга репортажей «Ракеты над цветком лотоса. Вьетнам в дни войны» — итог двухлетнего пребывания во Вьетнаме в качестве корреспондента «Правды». За последние годы в центре его внимания — революционные потрясения в арабском мире и роль религиозного экстремизма и исторических корней терроризма. Вместе с Н. Петровым он стал одним из составителей и авторов книги «Рецепты арабской весны».

В течение почти 25 лет А. М. Васильев руководил Институтом Африки РАН. Одновременно он курировал работу Центра цивилизационных и региональных проблем, руководил подготовкой серий «История стран Африки», «История религий в Африке» и справочно-монографических изданий по странам Африки.

Алексей Васильев выступил ответственным редактором около 50 монографий, в том числе двухтомной «Энциклопедии Африки».

Алексей Михайлович Васильев был личным представителем Президента РФ по связям с лидерами африканских государств и участвовал в российской делегации на саммитах «Большой восьмёрки», а также входил в российские делегации на высшем уровне Президента М. С. Горбачева, президента Д. А. Медведева, Председателя Совета Министров Черномырдина В. С. Постоянно принимает участие в работе международных форумов, в том числе организованных ЮНЕСКО. Он член Российского Пагуошского комитета.

Награды и звания

• Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1999)
• Премия имени Е. В. Тарле РАН (2003) — за серию работ по социально-политической истории государств Ближнего и Среднего Востока
• Орден Почёта (2009)
• Орден Дружбы (2011) — за большой вклад в развитие и укрепление отношений между Российской Федерацией и африканскими государствами
• медали

Труды

• Африка и вызовы XXI в. — М., 2012. ISBN 978-5-02-036501-8
• Рецепты арабской весны. — М.: Алгоритм, 2012 г. ISBN 978-5-4438-0148-3
• King Faisal of Saudi Arabia. Personality, Faith and Times. — London, 2012. ISBN 978-0-86356-689-9
• Король Фейсал. Личность. Эпоха. Вера. (на араб. языке). — Бейрут, 2012. ISBN 978-1-85516-862-6
• Король Фейсал. Личность. Эпоха. Вера. — М., 2010. ISBN 978-5-02-036408-0
• Египет и египтяне. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: 2008.
• Ближневосточный конфликт: состояние и пути урегулирования (в соавторстве с Ткаченко А. А. и др.). — М.: 2007
• Африка — падчерица глобализации. — М., 2003.
• Приватизация: Сравнительный анализ: Россия, Центральная Азия, арабские страны (в соавторстве с Кукушкиным В. Ю., Ткаченко А. А.). — М.: 2002.
• Иракская агрессия против Кувейте. в зеркале российской прессы (август 1990 — апрель 1991). — М., 2000.
• Аннотированная библиография Саудовской Аравии (Публикации на русском языке). — М., 2000.
• История Саудовской Аравии (1745 — конец XX в.). — М., 1999.
• The History оf Saudi Arabia. — London: 1998.
• Россия на Ближнем и Среднем Востоке: От мессианства к праг­матизму. (на араб. языке). — Каир: 1996.
• История Саудовской Аравии от середины 18 в. до конца 20 в. (на араб. языке). — Бейрут: 1995.
• Египет и египтяне. — 2-е изд., испр. и доп. (на араб. языке) — Бейрут: 1994.
• История Саудовской Аравии от середины 18 в. до конца 20 в. — М., 1994.
• Russian Policy in the Middle East: From Messianism to Pragmatism. — Reading: 1993.
• Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму. — М., 1993.
• Египет и египтяне. (на эст. языке). — Таллинн: 1992.
• Египет и египтяне. (на латыш. языке). — Рига: 1990.
• Мост через Босфор. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: 1989.
• Египет и египтяне. (на араб. языке) — М., 1989.
• Корни тамариска. — М., 1987.
• Египет и египтяне. — М., 1986.
• История Саудовской Аравии — [Изд. испр. и доп.] (на араб. языке). — М.: 1986.
• Персидский залив в эпицентре бури. (на арм. языке) — Ереван: 1986.
• Персидский залив под прицелом Пентагона. (на араб. языке). — М.: 1984.
• Персидский залив в эпицентре бури. — М., 1983.
• Библиография Саудовской Аравии. — М.: 1983.
• История Саудовской Аравии (1745—1973). — М.: 1982.
• Нефть залива и арабская проблема. (на араб. языке). — Каир:. 1979.
• Мост через Босфор. — М., 1979.
• Трудный перевал. — М., 1977.
• Факелы Персидского залива. — М.: 1976.
• Факелы Персидского залива. (на фарси). — Тегеран, 1358.
• Путешествие в «Арабиа Феликс». — М.: 1974.
• Ракеты над цветком лотоса: Вьетнам в дни войны. — M.: 1970.
• Пуритане ислама? Ваххабизм и первое государство Саудидов в Аравии, (1744/45-1818). — М.: 1967.
• Нефть: монополии и народы. — М.: 1964.
• Монополии и народы. (на болг. языке). София: 1965.

Ссылки

• [www.inafran.ru/node/120 Алексей Михайлович Васильев] на сайте Института Африки РАН
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2498.ln-ru Алексей Михайлович Васильев] на сайте РАН
• [www.africana.ru/obschestva/ADEX/Vasiljev.htm Алексей Михайлович Васильев]

Отрывок, характеризующий Васильев, Алексей Михайлович

После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.