Васильковский, Олег Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Олег Петрович Васильковский
Дата рождения

28 октября 1879(1879-10-28)

Место рождения

Витебская губерния

Дата смерти

12 июля 1944(1944-07-12) (64 года)

Место смерти

Томск

Принадлежность

Российская империя Российская империя
Белорусская Народная Республика

Годы службы

1901—1920

Звание

генерал-лейтенант

Командовал

Петроградский военный округ (19 июля [1 августа1917 — 28 августа [10 сентября1917)

Сражения/войны

Русско-японская война
Первая мировая война

Награды и премии
4-й ст. 3-й ст.

Олег Петрович Васильковский (28 октября 1879, Витебская губерния — 12 июля 1944, Томск) — русский генерал.





Биография

Родился в семье казачьего офицера П. К. Васильковского и М. П. Вислоух-Крживоблоцкой. Белорус. В 1901 окончил Николаевское кавалерийское училище с отличием в чине хорунжего. Выпущен в лейб-гвардии Казачий полк. Участник русско-японской войны 1904—1905 в рядах 2-го Верхнеудинского полка Забайкальского КВ. На 1 января 1909 Сотник л-гв. Казачьего полка.

Награждён рядом наград, в том числе орденом Св. Георгия 4-й степени и «Золотым оружием». В 1912 в честь 21 освобождения России от наполеоновских войск ему был пожалован Высочайший подарок — золотые часы с императорским гербом. 1913 — в честь 100-летия битвы под Лейпцигом великий князь Николай Николаевич пожаловал ему золотую саблю со своей монограммой, нанесенной золотом на клинке.

С началом Первой мировой войны Васильковский подает рапорт о переводе его в действующую армию и получает назначение в 3-й Донской казачий полк, а 19.08.14 получает во временное командование 19-й Донской казачий полк. 26.08.14 его полк атаковал германские позиции и взял станцию Мукашев. За эту удачную операцию полк получил 319 солдатских георгиевских крестов и особую благодарность в приказе по 1-й армии. В феврале 1915 за бой под Праснышем и деревней Бартники Васильковский был награждён орденом Св.Владимира 3-й степени с мечами. За бой 2. 03 и взятие в плен двух рот немцев с четырмя пулеметами был произведен в полковники и утвержден в должности командира полка. 11.06.15 полк участвовал в битве с германской бригадой, в состав которой входили отборные 7-й Кирасирский и 8-й Уланские полки. Битва была кровопролитной и полк Васильковского потерял 18 офицеров из 24 и 179 казаков. Трофеями была взята 5-орудийная батарея и 4 пулемета. За этот подвиг полк получил особое монаршее благоволение, а Васильковский был произведен в генерал-майоры. За эту битву он также был награждён бельгийским орденом Св. Леопольда с мечами. Этот орден ему был вручен через бельгийского консула только в 1926 в Эстонии. 2.09.15 он командовал уже бригадой, состоявшей из 19-го и 26-го Донских казачьих полков 4-й Донской казачьей дивизии.

Во время Февральской революции находился в составе 12-й армии Радко-Дмитриева, который командировал его в Петроград, где Васильковский организовал Союз георгиевских кавалеров.

19.07.1917 был назначен на пост главнокомандующего Петроградского военного округа. После подавления корниловского мятежа был произведен в генерал-лейтенанты и отправлен в отставку. Затем принимал участие в формировании ударных частей.

С 28 августа (10 сентября1917 — в распоряжении Военного Министра.

Принимал участие в антибольшевистском восстании в Ярославле в войсках генерала Карпова. После разгрома восстания Васильковскому удалось скрыться и прятаться в течение года. Неоднократно был арестован, но каждый раз его отпускали. В августе 1919 года бежал в Финляндию. Был у Юденича, но назначения в Северо-Западной армии не получил. В 1920 переехал в Эстонию. Занимался торговлей, открыл мастерскую по ремонту морских судов. Соперничал с генералом А. К. Баиовым, стремясь к руководящей роль среди русских военных эмигрантов в Эстонии.

Работа в качестве дипломата Беларуси

В 1919 г. Васильковский возглавил дипломатическую миссию Белорусской Народной Республики в Прибалтике и руководил ею до 1920 г., после чего в мае 1920 г. прибыл в Хельсинки в качестве официального представителя Беларуси. Там он наладил связь с Юрьё Эльфенгреном, финским полковником с предполагаемыми белорусскими корнями. 25 июня 1920 г. Васильковский получает официальные полномочия военно-дипломатического представителя БНР при правительстве Финляндии, а Эльфенгрен - его советника. Известно также, что Олег Васильковский вёл переговоры с лидерами Антанты о признании независимости Беларуси.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3338 дней]

После Финляндии Васильковский направляется снова в Эстонию, где 30 октября 1920 года становится чрезвычайным послом БНР в Эстонии. В это время в Эстонию направляется множество белорусов, преимущественно из-за политических мотивов. В 1919-1920 гг. белорусская дипломатическая миссия выдала зарегистрировала около 1000 граждан Белорусской Народной Республики в Прибалтике.

После Гражданской войны

Постановлением министра внутренних дел от 9.03.1923 Васильковскому было предписано покинуть Эстонию. Высылка была заменена на ссылку в Пярну, откуда он был освобожден 5 января 1924.

Участвовал в создании Союза русских увечных воинов-эмигрантов в Эстонии. В 1930 избран его председателем, но по причине болезни Васильковского эту должность временно исполнял Л.Г. Аллик. Также в 1930 при поддержке Васильковского был организован Союз взаимопомощи чинов бывшей Северо-Западной армии и русских эмигрантов в Эстонии, председателем которого он являлся до закрытия союза в 1936.

01.07.1940 после аннексии Эстонии СССР арестован органами НКВД в Таллине. 09.05.1941 приговорен к ВМН. 12.08.1941 приговор заменен на 10 лет ИТЛ по причине психического расстройства. Погиб в заключении в Томске (по другим данным расстрелян в Ленинграде).

Награды

Сочинения

  • Беседа с генералом О.П. Васильковским. Сост. Г. Г-ов, ред. Н. Н. Иванов. Новая Россия, №№164-168 15-20.10.1919. Ревель(Tallinn).

Источники

  • Р. Абисогомян. [www.dk1868.ru/statii/Abisogomjan_1.pdf Роль русских военных деятелей в общественной и культурной жизни Эстонской Республики 1920—1930 гг. и их литературное наследие]. [www.dk1868.ru/statii/Abisogomjan_3.pdf Приложение]
  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1784 Васильковский, Олег Петрович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Напишите отзыв о статье "Васильковский, Олег Петрович"

Отрывок, характеризующий Васильковский, Олег Петрович

– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.