Васильков, Ярослав Владимирович

Яросла́в Влади́мирович Василько́в (р. 12 декабря 1943, город Полярный Мурманской области) — российский индолог, переводчик и исследователь «Махабхараты». Доктор филологических наук (2003).

Биография

В юности писал постакмеистические стихи и показывал их Ахматовой.

Окончил в 1967 Восточный факультет ЛГУ по кафедре индийской филологии. В 1967—2005 годах работал в ленинградском (петербургском) отделении Института востоковедения, с 1993 — заведующий сектором Южной и Юго-Восточной Азии. С 2005 ведущий научный сотрудник Музея антропологии и этнографии, с 2007 профессор философского факультета СПбГУ.

Совместно с С. Л. Невелевой опубликовал пять томов с переводами эпоса «Махабхараты». Васильков перевёл главы 1-112 книги III (перевод сделан в первой половине 1970-х годов, опубликовано в 1987), часть книги VIII (1990), книгу XI (1998), главы 1-50 книги XIV (2003), главы 26-47 книги XV (2005).

Согласно концепции Василькова, уникальность «Махабхараты» состоит прежде всего в необычайной многослойности эпоса, сочетающего архаическую, героическую и постклассическую стадии в своём развитии. В написанной совместно с Н. В. Гуровым статье (1995) отождествил упоминаемую в «Махабхарате» страну Аратта в Пенджабе со страной того же названия из заметно более раннего шумерского эпоса (и тем самым с хараппской культурой).

Кроме того, опубликовал ряд работ по истории отечественного востоковедения и репрессий сталинской эпохи.

• Библиографию «Махабхараты» см. Издания и переводы «Махабхараты»#Полный академический перевод.

Труды

Диссертации:

• Некоторые проблемы сравнительного изучения «Махабхараты». Автореф.дисс. … к.филол.н. Л., ЛГУ. 1974.
• Древнеиндийский эпос «Махабхарата»: историко-типологическое исследование. Дисс. в виде научного доклада … д.филол.н. СПб, 2003.

Статьи:

• «Махабхарата» и устная эпическая поэзия. // Народы Азии и Африки. 1971. № 4. С.95-106.
• 12-летний цикл в древней Индии. // Сообщение об исследовании протоиндийских текстов. М., 1972. С.313-336.
• Элементы устно-поэтической техники в «Махабхарате». // Литературы Индии. Статьи и сообщения. М., 1973. С.3-23.
• Происхождение сюжета «Кайратапарвы» (Махабхарата III.39-45). // Проблемы истории языков и культуры народов Индии. М., 1974. С.139-158.
• Земледельческий миф в древнеиндийском эпосе (Сказание о Ришьяшринге). // Литература и культура древней и средневековой Индии. М., 1979. С.99-133.
• Эпос и паломничество. (О значении «паломнической» темы в «Махабхарате». // Литературы Индии. Статьи и сообщения. М., 1979. С.3-14.
• «Махабхарата» и потлач (Этнографический субстрат эпического сюжета). // Санскрит и древнеиндийская культура. М., 1979. С.73-82.
• Мифы Древней Индии. // Индия 1980. Ежегодник. М., 1982. С.281-296.
• «Махабхарата» как исторический источник (К характеристике эпического историзма). // Народы Азии и Африки. 1982. № 5. С.50-60.
• Индийский эпос и рыцарский роман Европы: сходные мотивы. // Индия 1985—1986. Ежегодник. М., 1987. С.250-269.
• Древнеиндийский вариант сюжета о «Безобразной невесте» и его ритуальные связи. // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988. С.83-127.
• Васильков Я. В., Невелева С. Л. Ранняя история эпического сравнения (на материале VIII книги «Махабхараты»). // Проблемы исторической поэтики литератур Востока. М., 1988. С.152-175.
• О возможности греческого влияния на «Вопросы Милинды». // Буддизм: история и культура. М., 1989. С.92-103.
• Vas(s)il’kov Ya.V. Draupadi in the Assembly-hall, Gandharva-Husbands and the Origin of the Ganikas. // Indologia Taurinensia. 1989—1990/ Vol.XV-XVI. P.387-398.
• Васильков Я. В., Гуров Н. В. Страна Аратта по древним письменным источникам // Вестник Восточного института (СПб.). 1995. № 1 (Т.1). С.12-66.
• Vasil’kov Ya.V. Parable of a Man hanging in a tree and its archaic background. // Стхапакашраддха. Сб.ст. памяти Г. А. Зографа. СПб, 1995. С.257-269.
• Vassilkov Ya.V. The Mahabharata’s Typological Definition reconsidered. // Indo-Iranian Journal. 1995. Vol.38. № 3. P.249-255.
• О центральных образах «Стрипарвы». // Махабхарата. Кн.10, 11. М., 1998. С.133-158.
• Vassilkov Ya.V. Kalavada (the doctrine of Cyclical Time) in the Mahabharata and the concept of Heroic Didactics. // Composing a Tradition: Concepts, Techniques and Relationships. Zagreb, 1999. P.17-33.
• Vassilkov Ya.V. The Mahabharata’s Similes and their Significance for Comparative Epic Studies. // Rocznik Orientalistyczny. Warszawa. 2001. T. LIV. Z.1. P.13-31.
• Vassilkov Ya.V. Indian practice of pilgrimage and the growth of the Mahabharata in the light of new epigraphical sources. // Stages and Traditions: temporal and historical frameworks in epic and puranic literature. Zagreb. 2002. P.133-158.
• Васильков Я., Разаускас Д. Балтийский ключ к проблеме Вия-Вайю. // Scripta Gregoriana. Сб.ст. в честь 70-летия Г. М. Бонгард-Левина. М., 2003. С.24-46.
• «Анугита» и «Бхагавадгита»: о природе различий между текстами. // Махабхарата. Кн.14. СПб, 2003. С.179-195.
• [east.philosophy.pu.ru/science/vfrk002.htm Доклад «От шаманизма к йоге»]
• Васильков Я. В., Гуров Н. В. [iling.spb.ru/projects/lebedev/krjuchkova_tronsky11.pdf Первый русский перевод с санскрита: «Мохамудгара» Шанкары в переводе Г. С. Лебедева] // Индоевропейское языкознание и классическая филология-XI (чтения памяти И. М. Тронского). Материалы международной конференции, проходившей 18—20 июня 2007 г. / Отв. редактор Н. Н. Казанский. — СПб: Нестор-История, 2007. — С. 31—46.
• [achadidi.borda.ru/?1-10-0-00000009-000-0-0-1212322024 Пока неопубликованный доклад на тему «братства псов»]

Ссылки

• [www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_personalities&Itemid=74&person=111 Страница] на сайте ИВР РАН
• [kunstkamera.ru/index/museums_structure/research_departments/department_of_south_and_southwest_asia/vasilkov1/ Страница] на сайте МАЭ РАН
• [east.philosophy.pu.ru/crew/vasilkov.htm Краткая биография и библиография]
• [www.pvost.org/material/bibliogr/pages/vasilkov.html Библиография (до 1999 года)]

Отрывок, характеризующий Васильков, Ярослав Владимирович

– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.