Васильченко, Лилия Афанасьевна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Васильченко, Лилия»)
Перейти к: навигация, поиск
Лилия Васильченко 
Полное имя Лидия Афанасьевна Васильченко
Гражданство СССР СССР
Дата рождения 8 июля 1962(1962-07-08)
Место рождения г. Новосибирск, РСФСР, СССР
Рост 170 см
Вес 62 кг
Дата смерти 19 декабря 2011(2011-12-19) (49 лет)
Место смерти г. Новосибирск, Россия
Карьера
В сборной 19811986
Статус завершила карьеру
Конец карьеры 1986
Медали
Чемпионаты мира
Золото Зеефельд 1985 эстафета 4x5 км
Результаты
Олимпийские игры 17(1984)
Кубок мира
Дебют в Кубке мира 13 апреля 1982
Лучшая позиция в Кубке мира 15 (1984/1985)
Последнее обновление: 10.12.2011

Ли́лия Александровна Васи́льченко (, 8 июля 1962 года, Новосибирск — 19 декабря 2011 года, Новосибирск) — советская лыжница, чемпионка мира 1985 года.





Биография

Лилия Александровна Васльченко родилась 8 июля 1962 года в Новосибирске в семье Александра Ваильченко (1933—2003) и Раисы Васильченко (1939). Была замужем за Владимиром Рябовым с 1983 по 2011.

Спортивная карьера

Высшим достижением Лилии Васильченко является золотая медаль в эстафете на чемпионате мира 1985 года в Зеефельде, в личных гонках — лучший результат 8 место на дистанции 20 км там же в Зеефельде.

Лилия Васильченко участвовала в Олимпийских играх 1984 в Сараево, где заняла 17 место в гонке на 5 км.

Чемпионка СССР 1985 года на дистанции 5 км.

Смерть

Умерла от неизлечимой болезни 17 декабря 2011 года в НовосибирскеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4061 день].

Напишите отзыв о статье "Васильченко, Лилия Афанасьевна"

Ссылки

  • [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=63736&type=result Лилия Васильченко] — статистика на сайте FIS  (англ.)
  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/va/liliya-vasilchenko-1.html Лилия Васильченко] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.skisport.ru/news/index.php?news=13056 Умерла Лилия Васильченко]


Отрывок, характеризующий Васильченко, Лилия Афанасьевна

Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.